Звук шагов на лестнице уже доносился буквально из-за самой двери. Сделать что-то еще она не успевала. Наташин взгляд упал на все еще неподвижно стоящую перед ней темную фигуру, и тут она почувствовала, именно почувствовала, так как в темноте увидеть не могла. Она почувствовала и поняла, что все это время он совершенно спокойно, на сколько, конечно, это делать позволяла темнота, наблюдал за ней, и все происходящее даже забавляло его. Конечно, Наташа мгновенно жутко разозлилась на этого с весьма большими отклонениями от нормы молодого человека. В конце концов, ведь именно из-за него она оказалась в этой идиотской ситуации. И в дополнение ко всему испытала чувство стыда оттого, что продемонстрировала перед ним свою панику. Она даже не знала, кого больше стыдится, того, кто уже начал открывать дверь или этого молодого человека. Наташа очень не хотела, чтобы он увидел ее в этом растерянном, разобранном виде.
Дверь открывалась просто чудовищно медленно. Наташа мысленно молила, чтобы это оказался кто-нибудь из соседей мужского пола, так как если это будет кто-то из соседок, проводящих в обсуждении всех и вся все вечера на скамейке у подъезда, то она пропала. О том, что она обжимается в подъезде с молодыми людьми, узнают абсолютно все в радиусе как минимум километра. А еще все узнают о том, что эти ужасные женщины нафантазируют про нее.
Дверь открылась ровно на столько, чтобы в нее можно было буквально протиснуться. Поэтому в тамбур света проникло совсем не много. На счастье Наташи в тамбур подъезда входила Галина Ильинична, старушка с пятого этажа, которая уже давно почти ничего не видела даже при нормальном освещении.
Наташа заметила, что Саша никак не отреагировал на появление старушки. Он, не отрываясь, смотрел на Наташу, стремясь ничего не пропустить в ее облике. Наташа очень надеялась, что проникшего в тамбур света будет не достаточно для того, чтобы он смог разглядеть все детали. Однако почувствовала, как сильно она покраснела под его взглядом. При этом она испытывала чувство благодарности к Саше за то, что он несмотря на очень сильное желание посмотреть на нее в новой обстановке все же не позволил ей включить свет и избавил ее от необходимости испытывать сейчас еще более сильное чувство стыда.
Между тем старушка совсем приостановила свои вялые движения и испуганно спросила:
— Кто здесь?
— Галина Ильинична, это я, Наташа, со второго этажа, — поспешно, срывающимся голосом почти прокричала Наташа.
— Совсем ничего не вижу. Каждой тени стала пугаться, — проворчала старушка и двинулась через тамбур к выходу на улицу.