Сейчас же речи о честной драке не шло. Пришелец явно хотел убить мафиози, и тот не стал стесняться в средствах самозащиты.
Воспользовавшись тем, что от сильного замаха мужика чуть развернуло, Рыбак точным движением ударил того ногой в пах. Хозобозник выронил гаечный ключ и начал складываться пополам, этого и ждал мафиози. Он с силой врезал ногой по двери, мужик, всё ещё стоявший в проёме, должен был получить ею по лбу и вылететь в тюремный коридор. Но убийца согнулся быстрее, чем мог предположить Рыбак и случилось так, что шея мужика оказалась зажата между тяжёлой дверью и косяком.
Послышался громкий хруст. Дверь пошла назад и через мгновение мафиози увидел, что он сделал.
Шея нападавшего оказалась почти перерублена. Голова хозобозника обвисла. Сам он ещё мгновение стоял на ногах и потом упал так, что его голова оказалась накрыта мёртвым телом. На линолеуме камеры начала растекаться багровая лужа.
1.
На мгновение ему показалось, что если он откроет глаза, то увидит над собой чёрный потолок. Чёрный, как беззвёздное ночное небо.
Но проверять подозрение не хотелось. Веки словно приросли одно к другому и разлепить их можно было лишь с колоссальным трудом.
Да и зачем куда-то смотреть, если и с закрытыми глазами он чувствовал себя совершенно великолепно. И это было странным. Невозможно просто так пребывать в такой полной эйфории и одновременно быть совершенно спокойным.
Противоречие это иногда всплывало в его мозгу, но как только он пытался его разрешить, мысли, словно сами собой перескакивали на что-то другое. Это возбуждало другое подозрение, что он не может сконцентрироваться, но и его постигала судьба всех серьёзных мыслей: они уплывали и забывались, оставляя после себя лишь смутное ощущение нереальности всего происходящего.
Впрочем, не происходило ровным счётом ничего, заслуживающее его внимания.
Его окружала полнейшая тишина. В ней, если прислушаться, можно было вычленить и звуки проезжающих машин, чьи-то разговоры, далёкую музыку. Но ни на чём из этого невозможно было задержать внимание.
Вдруг он почувствовал какой-то дискомфорт. В таком блаженном состоянии и неудобство оказалось крайне приятным. Центр, из которого исходило это новое ощущение, был живот. Он наслаждался состоянием голода, которое дарил ему пустой желудок.
Послышался скрип отпираемой двери, шаркающие шаги, шелестящее дыхание.
Он почувствовал, что его верхняя часть приподнимается, занимая почти вертикальное положение.
– Давай, милок, покушаем… – Раздался ласковый женский голос.
Глаза открылись сами собой. Перед ним суетилась старушка в белом медицинском халате. Её быстрые движения не давали понять, что она делает, но запахи говорили о том, что его дискомфорт скоро пройдёт. Это были запахи пищи.