– Что ты знаешь, – обернулся пленник резко и стремительно, – о том, что произошло шестьдесят лет назад?
– Достаточно, чтобы уважать тебя всей душой и быть тебе обязанной за жизнь самых дорогих мне людей, – твердо сказала я. – Хотя мне неизвестно, чем обернулся этот поступок в твоем мире, но мой нынешний он спас, Ленди.
– И я с ней согласен. – Дэс крепко обнял меня одной рукой, а второй сделал знак почтения. – Извини, что мы сомневались, но если бы ты сразу назвал свое имя…
– Кто вам его сказал? – в напряженном голосе пленника звучало недоверие.
– Тот, кто шестьдесят лет мучается старой виной и корит себя за то, что не приказал брату встать в круг вместе со всеми, – мягко сказала я и вдруг сообразила: – Подожди минутку, он сейчас будет здесь.
– Стой! Не нужно… – Пленник явно боролся с собой. – Я не уверен, что хочу его видеть.
– Он сейчас уже старик, – тихо сказала Хенна, глядя прямо в лицо магу, – и уже много лет проводит в кресле, после того как ему откусил ногу мезолиск. И он сделал за свою жизнь много хорошего – и много ошибок, за которые сполна раскаялся и понес залуженное наказание, но помилован, потому что его храбрость и добрые дела все же перевесили. Последнее время он совсем плох, потому что на наш мир обрушилась новая беда, а у него не хватает сил повернуться к ней лицом с мечом в руках, как прежде. Я тебя прошу от имени всех, кого он спас и уберег в чужом мире, и от имени их детей и внуков – не отказывай ему в этом свидании.
На этот раз пленник думал чуть дольше, и даже отвернулся к стене, словно мы могли что-то рассмотреть под накидкой, которую он снова набросил на лицо.
А потом, так же не оборачиваясь, мрачно заявил:
– Я даю тебе одну попытку. Если он не захочет сюда придти после первого предложения, ты больше не будешь настаивать.
– Согласна, – кивнула я деловито, стараясь скрыть вспыхнувшую в сердце радость, и, закрыв окно в саркофаг, сразу же открыла его в знакомый кабинет.
Старый повелитель сидел у распахнутого окна в своем инвалидном кресле, закутанный в несколько одеял, и с тоской смотрел на кружившие в воздухе снежинки, а по его щеке ползла одинокая слеза.
– Бердинар? – встревожилась я. – Можно узнать, кого ты тут оплакиваешь?
– Таресса? – недоверчиво вглядывался он в окно выцветшими глазами. – Ты где? Ковен сообщил…
– Ложная паника, – бодро объявила я, не желая признаваться, что проблема пока так и не решена. – Я пришла позвать тебя на прогулку – как, не против?
– Открывай, – даже не задумываясь, скомандовал он, и сфера скользнула прямо под колесики кресла.