Вот так, с мыслями о единственном мужчине, который пробудил во мне какие-то чувства и желания я заснула. Всю ночь мне снилось, буд-то мы с Росом хотим поцеловаться, но каждый раз нам что-то мешает и отвлекает. Жаль, за весь сон мы так и не поцеловались… А так хотелось узнать каково это, пусть даже и во сне. Неужели я так и помру нецелованной?
Признаться, я не ожидал от своей рабыни такой прыти. Бегает, оказывается довольно быстро. И зачем только ей понадобилось спасать другого раба? Каждый должен заботится только о собственной безопасности, а не рисковать собой ради непонятно кого. Хотя, иначе до меня не дошел бы аромат её эмоций. Находясь среди зрителей, я теперь мог с уверенностью сказать, что эмоции у моей рабыни самые яркие из всех присутствующих на арене и самые вкусные. Вторым по яркости был тот мелкий раб, которого она спасла. Может размер тела имеет значение? Признаться, я уже начинаю подозревать, что организаторы игр допустили оплошность и выпустили на арену детёныша. Но ведь это против правил? Не удивлюсь, что если он выживет, на вторую игру его уже не выпустят. Что странно, моя недоманакр испугалась за мелкого раба сильнее, чем за себя, когда на неё нападали животные. Как такое возможно: боятся за кого-то сильнее, чем за себя? Не понимаю. Что ею движет?
Пока я предавался размышлению, события на арене развивались своим ходом. Рабам не без помощи летающих существ удалось завалить ещё две туши. На третьем дело застопорилось. Последнего летающего воина тварь поймала лапой и уже собиралась закусить, когда в бой опять ввязалась моя рабыня. И ведь успела же. Что это она всех спасает?
– ой, как интересно!? – воскликнула Модена, как бы невзначай дотронувшись до моей руки. – Какая она вкусная! Если сегодня выживет, ты подаришь её мне? Я бы нашла ей лучшее применение, чем растрата такой вкусноты на арене – уже прошептала мне эзвенка на ухо, чтоб только я мог услышать, пододвинувшись ко мне почти вплотную, едва касаясь моего плеча своей грудью. Если бы моё внимание не было столь сильно приковано к действу на арене, её телодвижения произвели бы на меня должное впечатление и вызвали соответствующую реакцию, а так:
– Мне жаль, дорогая, но у меня самого появились на неё планы – сказал я прежде, чем понял, что так оно и есть. Тем более, недоманакр совершив невозможный кульбит, забралась на спину зверю, подползла к голове твари и воткнула кинжал во второй глаз. Всю арену накрыл последний вопль зверюги, сопровождающийся выбросом энергии боли, ярости, отчаяния и ужаса одновременно. Вкууссно…Наконец, тварь издохла, а моя рабыня, сидя верхом на огромной туше, подняла голову и посмотрела на наши ряды для важных персон и что-то сказала. Из-за гула и улюлюканий я ничего не услышал, кроме того она была ещё и далеко. Тут нас всех накрыло такой волной энергии разрушения со знакомым горьковатым привкусом ненависти, что у меня все волоски на теле встали дыбом и я быстро выставил щит. Мы такой энергией тоже с удовольствием питаемся, но не в таких количествах за раз! Кто не успел среагировать – теперь красовались потёками алой крови из носа, глаз и ушей – у кого откуда. У Модены пошла тонкая струйка из левого глаза и, создавалось ощущение, буд-то она заплакала кровавыми слезами. Я заботливо протянул платок.