Я кивнул:
– В общих чертах…
– В общих, – Крамер расхохотался. – Допуск у тебя не тот, чтоб быть в курсе. Что про него знаешь?
– Потомственный интеллигент, с отличием закончил физфак, защитил докторскую, четвертый по молодости действительный член Академии Наук, на момент избрания – тридцать пять лет. До недавнего времени возглавлял один из московских «ящиков». Активный участник, многообещающий специалист, орденоносец, лауреат… До недавнего времени.
– Ну… а дальше что?
– Известно что. Проникся враждебной идеологией. В один прекрасный день собрал манатки – да и дал дёру к условному противнику. Оставив, причем, молодую жену, третью по счету, несовершеннолетнего сына-школьника и…
– И?
– И Ульяну…
– Что у тебя с лицом, Свиридов? Что это за лицо такое, а?
– Понимаешь… Прошло десять лет. Жизнь изменилась. Всё изменилось. Работа, служба… Когда загремела по всей конторе эта история с побегом Подольского на Запад – я ведь не мог не подумать про Ульяну… Не мог не вспомнить! Но это всё было как будто на периферии зрения. Не в фокусе… Не знаю, как объяснить. Я просто-напросто забыл ее. И вспомнил, только когда увидел фото, в кабинете у шефа. Тогда я сразу вспомнил…
– С ума сойти. Ты ведешь себя сейчас, как мои персонажи. Я могу написать с тебя своего следующего героя, не против?
– Как там у тебя с твоими романами?
– Недавно познакомился с одной в ресторане. Собирается стать актрисой, поэтическая натура, – Крамер отпустил руль, сделал обеими руками неопределенный жест. – А какие глаза!
– Держи руль! – прошипел я. – Я не про книжки… Впрочем, ладно!
– Ладно-прохладно, – Крамер вывел свой ярко-красный болид из опасного пике. У меня отлегло от сердца. – Но вернемся к нашему профессору… Приходилось слышать про «Асбест-тринадцать»?
– Первый раз слышу.
– А говорил, «в курсе», – передразнил Крамер. – Говорил, «в общих чертах». Ничего-то ты не знаешь, малыш.
– Внимаю с нетерпением!
– Короче говоря, в те замечательные дни, когда мы с тобой со страшной силой бухали, отмечая свое поступление на тщательно выбранные кафедры, Большие Ребята договорились в Хельсинки об ограничении наступательных вооружений…
– Очень ценная информация. Мы, конечно, закладывали будь здоров, но столь значительное для истории событие я всё же умудрился не прощелкать.
– Не перебивай, малыш… По итогам переговоров был достигнут паритет между нами и дядей Сэмом. Уже потом в гонку включились китайцы, и, чую, огребем еще с ними геморроя себе на головы… Но это сейчас к делу не относится. Главное, что на следующие десять лет был обеспечен паритет. Относительное равновесие, которое очень одобрили наши друзья… – Крамер кивнул куда-то вверх. – Сверху… И снизу, в общем, тоже… И даже те, которые под водой… До недавнего времени паритет сохранялся. А потом наши, под руководством вдохновенного гения Подольского, запустили «Асбест-тринадцать».