– Ладно, хер с тобой. – Сергей отпустил Игнатовича, сделал несколько шагов по кабинету, посмотрел на портрет Горбачева без пятна на лбу. Портрет висел криво. – Ну а левые рейсы делал? Признавайся! Делал или нет? Что, один только раз отвозил цемент? Или до этого тоже?
Сергей схватил водилу двумя руками за плечи.
– Делал левые рейсы? Делал или нет? Признавайся, сука!
– Делал, – негромко сказал Игнатович.
Сергей резко отпустил руки, взял со стола лист бумаги.
– Пиши. Пиши явку с повинной. Я, такой-то такой-то, в период с такого-то по такое-то постоянно делал нелегальные рейсы на служебном автомобиле… Понял, что писать?
Игнатович покрутил головой.
– Я тебя щас!.. – крикнул Сергей. – Ладно, хер с тобой, буду тебе диктовать.
* * *
Окно было распахнуто. Светило солнце. Юра сидел на столе, Сергей – на стуле у стены. Оба курили.
– Хорошо, что написал повинную, – улыбаясь, сказал Сергей. – Теперь, бля, в КПЗ его обработаем – расколется и насчет бабы. Надо только подумать, кого бы ему подсадить…
– А я, ты знаешь, до сих пор не уверен, что это он…
– Не, я с тебя херею, Юрка. Всегда ты не уверен. Ну а кто тогда? Ты мне скажи, ну кто тогда?
– Не знаю.
– Не знаешь – ну и не говори, ты понял? Это дело на контроле в райкоме, ты про это не забывай. Сергеич говорит – звонят почти что каждый день: что там да как? Если раскроем к Первому мая – может, премию выпишут… – Он затянулся, выпустил дым. – Я не пойму тебя, Юрка, какой-то ты не такой…
* * *
Стол Шимчука был сдвинут в центр кабинета. На нем лежали кусок сала на газете, черный хлеб «кирпичиком», зельц, кровяная колбаса, стояли открытые консервы – «бычки в томате» и «икра баклажанная». Шимчук нарезал складным ножом колбасу и сало.
Юра сидел на подоконнике, держал в руке газету «Правда», читал вслух:
– «Вчера ЦК КПСС принял постановление «Об основных направлениях ускорения решения жилищной проблемы в стране». В этом документе определена конкретная программа действий по достижению важной задачи: обеспечить к двухтысячному году каждую семью отдельной квартирой или домом». Во как…
– Мне в двухтысячном году будет сорок три… – сказал Сергей. – Я к тому времени опизденею в общаге…
Он открыл дипломат, достал три бутылки «Московской особой» с зеленоватыми этикетками, поставил на стол. Сергеич, Юра, Шимчук, два других следователя – Дымковец и Низовцов – подтянули свои стулья к столу.
– А вы замкнулись изнутри? – Сергеич испуганно глянул на дверь кабинета. – Говорил же, осторожно, после «указа»…
Юра поднялся, подошел к двери, повернул ручку замка.
– Ну, и это самое… Чтоб особо не шуметь, поняли? – сказал Сергеич.