Юра начал рассматривать их, одну за одной.
– Из шмоток ничего не будешь брать? – спросил Антон у Саши.
– Не-а, сейчас как-то не до этого.
– Ну, смотри, если что надо… Туфли неплохие есть венгерские.
– Сколько?
– Для тебя – полтинник.
– Не, говорю – пока не до этого…
– Что, в Израиль готовишься? – Антон сел в кресло в углу, скрестил волосатые ноги.
– С чего ты взял?
– Просто спрашиваю. На твоем месте я бы давно свалил. Сначала – в Израиль, потом – в Америку или Канаду. Вот где клёво… Миху знаешь Ривкина? Нет? Он же тоже еврей, как и ты. Я к нему заходил вчера – как раз ему дядька посылку прислал из Америки. Шмотье в основном. Но он, сука, не хочет сдавать ничего. Говорит: всё себе оставлю… Ты прикинь, он только открыл посылку – и сразу запах такой! На-стоящей Америкой пахнет. Так что, валил бы ты отсюда, раз возможность есть… Это мне деваться некуда. Приходится жить в этом говне… Ну, что, выбрал что-нибудь?
Юра показал ему пластинку. На конверте не было никаких надписей, только белая кирпичная стена.
– Сколько «Стена»?
– Цены на все стандартные. Обычная – семьдесят, двойник – сотка. Это ж двойник, да? Значит – сотка.
– Ладно, беру.
– А вообще, подумай насчет Израиля. – Антон повернулся к Саше. – Это я тебе по дружбе говорю. И еще… Только ты про это никому пока не говори – я тоже собираюсь…
– Куда?
– В Израиль. Нашел одну жи… еврейку, она страшная, и толстая, и вообще… Но мне-то, в общем, насрать. Фиктивный брак – и все, я там. А дальше будет видно… – Антон улыбнулся. – Так что, если все сложится, к концу года меня уже здесь не будет…
Из динамика в потолке автобуса зазвучал искаженный голос водителя:
– Автобус дальше не пойдет.
«Шестнадцатый» стоял у гостиницы «Днепр». Впереди – несколько машин и автобусов. На тротуаре толпился народ, все глядели на проезжую часть у обкома партии, махали руками, что-то оживленно обсуждали.
Двери раздвинулись, пассажиры посыпались из автобуса. Юра сделал несколько шагов по тротуару в сторону почтамта. Из-за машин и толпы не было видно, что происходит напротив обкома.
– А что там такое? – спросил Юра у мужика с беломориной в зубах.
– Фашисты приехали. Празднуют… День Гитлера вроде…
В толпе послышались крики «Зик Хайль!». Юра пробрался между зеваками. На куске проезжей части, свободном от машин, стояли десятка три парней, одетых в темное, коротко постриженных. У некоторых к курткам были прицеплены фашистские железные кресты. Почти все держали в руках бутылки с пивом, некоторые размахивали цепями. Два мента молча наблюдали за сценой, прислонившись к своему сине-желтому «уазику». Юра подошел к ним, показал свою «корочку».