Теперь ее глаза были защищены от солнца, в голове пролетали отрывочные мысли, которые она никак не могла собрать в единое целое. Подъезжая к дому, она почувствовала, как ее охватывает паника. Как могла она встретиться с Томми, если ей никак не удавалось разобраться в своих чувствах? Когда Кэрол увидела его серебристый спортивный «ниссан», силы покинули ее.
Наплыв детских воспоминаний успокоил Кэрол. Она посмотрелась в зеркало, откинула волосы назад и вышла из машины.
Поднявшись по ступенькам крыльца, она увидела, как в одном из окон отодвинули занавеску, и появилось лицо отца. Подойдя к двери, она нажала на кнопку старомодного медного звонка. Наверняка он узнал ее, но и речи не могло быть о том, чтобы он открыл дверь или попросил кого-нибудь это сделать.
Дверь открыла сиделка.
— Здравствуйте, мисс. Уоррен.
— Привет, миссис Бригс. Как дела?
По сдержанной улыбке сиделки было видно, что дела не слишком хороши. «Справляемся», — сказала она.
Грузная женщина средних лет, которая работала у них с прошлой весны и всегда носила накрахмаленный белый халат, последнее время позволяла себе носить яркие брюки с гавайскими рубашками или свитера, одолженные, должно быть, у внучки. Сегодня она была одета в голубой пуловер с белой надписью на груди «Работа — мой долг».
— Он в гостиной с вашим братом, — сказала она, закрывая дверь.
— Они разговаривают? Я хочу сказать, папа… как он сегодня?
— Сразу узнал вашего брата, если вас интересует именно это. Он вспомнил, что и вы тоже приедете. И раз десять повторил мне, как он этого ждал.
«Ждал», — с иронией подумала Кэрол, идя по лакированному полу в гостиную. По крайней мере, он еще мог чего-то ожидать, без ограничений представлять свое будущее. Это было что-то вроде попытки взглянуть далеко назад, туда, где начиналась трагедия. Миссис Бригс проводила ее до гостиной.
— Я вам еще нужна? — спросила она.
— Нет, спасибо.
Прежде чем сиделка поднялась наверх, она сказала:
— Я думаю, все в порядке. Больше откладывать нельзя.
Кэрол кивнула ей, затем постаралась изобразить улыбку, входя в комнату. Отец поспешил ей навстречу. Ему шли серые фланелевые брюки, белая рубашка и темно-синий кашемировый кардиган, который она подарила ему на Рождество. Его седые волосы были хорошо подстрижены и уложены, он казался физически здоровым человеком. Он выглядел как всегда, когда приходил домой с работы, брал газету со столика у двери и шел в гостиную отдохнуть.
— Привет, папа. — Кэрол обняла его, отмечая слабость его ответного объятия как знак того, что болезнь прогрессирует.