Крики Свердлова утихли. Члены меньшевистской партии РСДРП заметно приуныли. Большевик не понимает разницы между митинговым словоблудием и внутрипартийным обсуждением. Получается, присоединить несколько голосов депутатов большевистской фракции к своим по резолюции о войне с Великобританией не удастся. Вместо поиска путей скорейшего выхода из войны с наименьшими потерями и наибольшими приобретениями эти бесноватые «защитники пролетариата» несут полную нелепицу.
— Яков Михайлович, — вкрадчиво сказал Брилинг, — ваши коллеги точно так же рассуждали, когда Германия напала на Россию, не было выхода, и мы защищались. Стало быть, разницы нет?
— Ни малейшей. Во всех европейских странах правит буржуазия. Войны ведутся исключительно в ее интересах. Любой повод для вооруженного восстания и захвата власти пролетариатом должен быть использован немедленно.
Меньшевики переглянулись. Без слов ясно — случай клинический и неизлечимый. На том разделили заседание думских фракций и далее работали порознь.
На следующий день Брилинга посетил жандармский подполковник. Моторист копался в испытательном стенде, закатав рукава рубашки и неизбежно испачкав жилетку.
— И не чаял вас застать, Николай Романович. Думал, в политику ушли — двигатели забросили.
— Как видите — нет. Только ныне России более потребны новые законы и разумное управление, нежели новые моторы. Чем обязан?
— Разрешите? — Жандарм повесил фуражку и придвинул единственный незанятый стул. — Позвольте спросить, почему вы, интеллигентный и разумный человек, избирались в Думу не от кадетов и прочих умеренных, а от социал-демократов? Судя по вчерашнему спору со Свердловым, вы ни в коей мере не горите сочувствием экстремистам.
— Это мое право! — Чуть смягчившись, Брилинг объяснил: — Эсдеки, в отличие от либералов, требуют не поверхностных, а глубоких реформ, устранения самодержавия. Крайние — это большевики, они смахивают на буйнопомешанных. Я с меньшевиками, которых на самом деле безусловное большинство в социал-демократии. Мы за те же цели, но без кровопролития, цареубийства и прочих революционных глупостей.
— Печально, Николай Романович. В технических делах вы один из столпов имперской инженерной мысли, а в политическом — разрушитель государства. Вас не смущает, что в обеих фракциях эсдеков преимущественно евреи?
Чувствуя, что работа не удастся, пока он не выпроводит жандарма, Брилинг закинул деталь и вытер руки сравнительно чистой тряпицей.
— Кто же там быть должен, чукчи? Киргизы? Я, милостивый государь, тоже не коренной нации. Черносотенцы мне три ребра сломали за немецкую фамилию, теперь англичан дубасят.