– А как их вообще хоронят?
– Представления не имею.
– Шо ж делать? Придется выяснять у носителя и первоисточника.
– Ладно, доживем – узнаем. Едем, уговорил.
– Я никого не уговариваю! – оборвал его Дагоберт. – Мы поедем и проведем обряд.
– Замечательно! – хмыкнул Сергей. – Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним! В смысле, олени в этом лесу водятся, а кони – нет. Ну да Бог с ним, доберемся до ближайшего трактира, коней я у каких-нибудь купцов выиграю.
– Но мы же можем заплатить, – вмешалась Гизелла.
– Даже так? – Лис заинтересованно поглядел на государыню. – Тогда заплатите мне, а у них я выиграю для собственного удовольствия.
Но реальность, она, шо тот закон Архимеда, с ней не поспоришь. В Реймс движется колонна знати, на уме у них хорошенько выпить-закусить за чужой счет, и они будут очень расстроены, если не получат внятного объяснения, чего ради их так нагло прокинули. Как говорил когда-то венценосный папаша нашего храброго сэра Жанта: «Начинать правление с расстройства баронских умов по причине пустых желудков можно, лишь имея совершенно расстроенную голову».
– Как же нам лучше поступить? – спросил Дагоберт.
– Нужно бросить им в клювики нечто такое, шоб им уже не хотелось ни есть, ни пить.
– Например, что все они отравлены в замке Форантайн! – радостно предложил Карел зе Страже.
– Шо, правда? – Лис удивленно поглядел на подопечного. – Ну, прямо сказать, кухня в подземелье действительно была очень не очень. Но, по-моему, кто-то насмотрелся фресок ужасов перед сном.
– А что? – упорствовал богемец. – Все отравлены, а противоядие только у принца Дагоберта. Они сами к нему и приползут.
– Как наяву вижу эту картину: мы отправляемся хоронить покойного государя, а за нами по пятам метется толпа баронов, отчего-то не желающих помирать в страшных муках. А тот, кто за нами не увяжется, непременно умрет – кто через десять лет, кто через двадцать.
Вот веселуха начнется! Бароны вообще люди, страдающие чувством юмора в патологической форме. Любят, чтобы над ними так тонко поизмывались. И готовы отплатить той же монетой.
– Тогда что же? – огорчился герцог Нурсийский.
– Быть может, – начал Бастиан, – это, конечно, всего лишь мысли вслух…
– Мысли про себя можешь оставить для себя. Давай, не тяни кота за лапу.
– Насколько я понимаю, госпожа Брунгильда чрезвычайно опасается, что вы, мессир Пипин, выйдете у нее из повиновения.
Майордом печально вздохнул.
– Она желала, чтобы вы сочетались браком с мадам Гизеллой, но лишь затем, чтобы через вас править франкскими землями.
– Таков был ее план.