“Любопытно”, — думал я, слушая биолога. Но Лари-Ла не был бы подлинным Лари-Ла, если бы тут же не проявил своей несравненной иронии. Его убеждения не всегда выдерживали набегов его же собственного бесшабашного скептицизма. Усмехнувшись и отбросив докторальный тон, Лари-Ла начал говорить о том, что не исключена и другая возможность. И он обрисовал разумных обитателей иных планет в самых фантастических, удручающе безобразных формах. Но говорил он об этом несколько шутливо, иронически предположительно, в виде любопытного курьеза.
Как все это похоже на настоящего, на живого Лари-Ла!
Конечно, он не фарсан! Или, может быть, прав Вир-Виан, утверждающий, что он добьется абсолютной адекватности фарсана и человека?
Но почерк! Он поможет мне разрешить сомнения. Почерк человека исключительно индивидуален. Его невозможно подделать, особенно в наше время, когда широкое распространение получил такой тонкий, почти музыкальный инструмент для записей, как клавишный столик. Разные люди неодинаково нажимают на клавиши, по-разному вибрируют их удивительно чуткие пальцы. В огненно-танцующих знаках на кристалле, в их особом цветовом и ритмическом рисунке запечатлевается вся душа человека, весь диалектически-противоречивый строй его мыслей и переживаний. Скорее бы уйти в каюту… Вот, наконец, послышались звуки ночной мелодии.
В своей каюте я сразу подошел к библиотеке — ячейкам в стене, где хранились шкатулки с кристаллами. В разделе “Астробиология” я нашел шкатулку с надписью: “Лари-Ла. Высшие организмы Вселенной”.
Закрыв на минуту глаза, я до мельчайших подробностей, до тончайших оттенков вспомнил почерк, который видел сегодня. Затем открыл шкатулку.
В кристалле запламенели цветные знаки. И я словно увидел Лари-Ла — то серьезного, то шутливого, то иронически-бесшабашного Лари-Ла. Сначала я не нашел в почерках никакой разницы. Но, вглядываясь внимательней, я все же обнаружил едва заметное, но существенное отличие. В почерке сегодняшнего Лари-Ла не было какой-то певучести, всего многообразия чувств. Короче говоря, не было главного — души. Сердце сжалось у меня от этого открытия.
Нет, душу человека, как и его почерк, не подделать, не воссоздать никаким фарсанам. Слова Вир-Виана об абсолютной адекватности, идентичности человека и фарсана — это чепуха, это софизм антигуманиста.
Как тяжело признать, что Лари-Ла — фарсан, а не человек… Остается только Тари-Тау. Но спешить нельзя. Надо к нему присмотреться.
Тари-Тау! Милый юноша! Неужели мы остались только вдвоем?
Сначала я всматривался лишь в форму знаков, в почерк Лари-Ла. Но вот до сознания стал доходить и смысл отдельных фраз: “Природа, словно кибернетическая машина, действует по методу проб и ошибок… Отходы производства…”