Лава (Дмитрюк) - страница 115

— Простите меня, Хо! Я виноват перед вами. Я совершил большую ошибку…

— Ты ни в чем не виноват! — Хо взял меня за плечи. — Ошибка, совершенная для Нового мира, превращается в цветок смелости! Эта жизнь не конец всего. Человек не исчерпывает до конца своего долга, только делая жизнь приятной… Не думай об этом сейчас. Теперь мы все вместе и способны свернуть горы!

— Хо! Но Юли…

— Я знаю, — перебил он меня. — Ей сейчас тяжело, но мы обязательно освободим ее! Верь мне! Не спрашивай, как… Это мы решим все вместе.

— Друзья! Ребята! — Я пожимал руки Кулаку, Хрящу и всем остальным. — Спасибо вам! Вы спасли нам жизнь! Теперь я в неоплатном долгу перед вами…

— Чего уж там! — засмущался Кулак. — Эка, заслуга тоже! Вон, ты нас всех спас тогда, вот это спас! Это да! А мы?.. Чего уж?..

Я обнял его, как старого друга. От него пахло дымом костра и хвоей. Невольные слезы навернулись мне на глаза.

Глава десятая Спасение

Горячее пламя костра неистово плясало над сухими поленьями, рвалось к высокому черному небу, раскинувшемуся над лесом, затмевая далекие мелкие звезды, рассыпалось в ночи тысячами огненных искр. Языки пламени озаряли отдаленные уголки лесной поляны, мерцали бликами на лицах людей, молчаливо сидевших вокруг костра. Безмолвный ночной лес обступал поляну темной стеной мрака. Только изредка, в глубине его тревожно ухала какая-то птица.

Длинной сухой палкой Кулак разворошил раскаленные угли, задумчиво посмотрел на звезды, мерцавшие над непроглядным пологом леса. Я плотнее закутался в теплую куртку, следя за причудливой пляской огненных искр, поднимающихся над землей. Тепло костра и близость пламени рождали в душе давно умершие первобытные чувства. Было хорошо и уютно, но тревога не оставляла меня ни на секунду. Я думал о Юли, о том, как она лежит сейчас на голой земле — измученная и беззащитная — ожидая моей помощи. Счастливое спасение и присутствие рядом друзей придавало мне сил и уверенности. Я рвался в бой, но Хо остерегал меня, заставляя ждать. Наверное, он был прав.

В который уже раз я убеждался в мудрости этого человека. Мое безрассудство чуть было не привело меня к гибели, а он, обладая холодным умом, смог разузнать обо мне все, отыскать в степи этот страшный лагерь, и, воспользовавшись моим оборудованием, терпеливо наблюдал, выжидая удобного момента, и строя план моего освобождения. Теперь, все вместе, мы были силой, — правда, небольшой и плохо вооруженной, но силой! Силой способной противостоять преступной власти новых вождей.

Старатели — люди испытанные и суровые — составляли костяк нашего небольшого отряда, укрывшегося в лесах, поблизости от места моего недавнего заточения. Вчера вечером Рэд Ван ушел в город, обещая привести своих товарищей. Значит, скоро нас станет еще больше, и мы сможем напасть на лагерь, чтобы освободить всех заключенных, томящихся там. Уже был продуман план нападения. Здесь, в лесу, стоял тюремный фургон, на котором нас с Рэдом везли на расправу. С убитых охранников сняли форму: она пригодится нам потом, для прикрытия. Сердце мое горело нетерпением. Но нужно было дождаться подмоги, и я сдерживал себя, как мог.