Забавно, впрочем, что самые отвратные по вкусу СМИ, желтушные, с картинками и словесной херней — это будут именно чистые СМИ. Именно что рассчитанные на читателей-зрителей, все по-честному. То есть вкус номенклатуры сейчас, как и вкус номенклатуры в СССР, все-таки лучше вкуса широких народных масс. И более-менее эстетским товарищам проще встроиться в «олигархический рупор» или «свору цепных псов режима», нежели в подлинно народное СМИ.
Это комплимент — в сторону таких «рупоров» и «свор». Комплимент не искупающий, но смешной.
От полной Ж к абсолютной Л
Где кончается «журналистика», и начинаются уделы «литературы»? 1. Если текст можно улучшать бесконечно, и это имеет смысл, то перед нами литература… в случае журналистики далее некоего предела работа над текстом просто бессмысленна. 2. Литература суть то, что написано в «имманентном режиме», то есть человек не ставит себе задач, внешних по отношению к «своей частной жизни» и пишет, что «по жизни», и только. Правда, жизненный интерес может быть довольно широк, но это именно жизненный интерес, не «профессиональный». 3. Самое банальное: журналистика устареет. Можно, кстати, вести шкалу «от крайней Ж до крайней Л». Текст, обреченный протухнуть через день, через неделю, через месяц, квартал, год, десятилетие, век… Рано или поздно все устареет, и будет проходить по разряду «исторических документов». Просто одно выродится в документ эпохи уже назавтра, а другое через 2000 лет. Критерии как дважды два. Кое-какая журналистика сквозь них обернется литературой. А некоторая литература — наоборот. Приводить примеры не будем, за множеством и очевидностью.
Ты меня уважаешь?
Вопрос в духе Венички Ерофеева (у него было: «по какую сторону Пиренеев больше уважают русского человека?»). Так вот: уважают ли в простом народе писателей? Не уверен, что четко могу выдать дефиниции, что такое «простой народ» и кто такие «писатели». Но все-таки? Без дефиниций?
Толки ходят самые разные. На премии «Дебют» рассказывала девушка-дебютантка: еду в поезде на премию, тетка в купе спрашивает — кто, мол, и куда? Отвечаю правду, и мне сочувствуют: «неужели проще заработать никак не можете?». Даже размер премии — две тысячи баксов — тетку не убедил. Схожую историю описал лауреат премии Астафьева. Тетка в ларьке, узнав, что он молодой писатель, смотрела с недоуменной жалостью.
А вот один чуть менее молодой писатель, наоборот, уверял — в провинции народ читает и чтит. Совсем в провинции, т. е. в районах Красноярского края. И корочка с надписью «Член союза писателей» там как-то воспринимается. По крайней мере, милиция не пристает лишний раз.