- Вспоминал свое
ремесло, встречался со студентами. Можно и мне чаю? - попросил он у женщин,
сидевших перед экраном телевизора.
Обе вскочили и ринулись
на кухню. После двух-трех шагов остановились и внимательно посмотрели друг на
друга с какой-то ироничной ревностью. Затем Вера с улыбкой села на место, а
Лиза с видом победительницы направилась к плите. Павел, впрочем, почти не
заметил этой мизансцены.
- Познакомился с
руководителем местного отделения Союза писателей, - продолжил он, - маленький
такой, сухой... Николай Иванович. Принял меня хорошо. Спросил, чего у нас там -
«в Центрах». А я говорю - ничего. Умирает поэзия, или умирают ее. Я даже
написал нечто типа рифмованного протеста:
Поэзия не хочет умирать,
Хотя ее издатели
хоронят,
И тикает, как Господа
хронометр,
И пробует с рождения
кричать.
В поэзию стреляли уж не
раз,
Топили и подушкою
душили,
Травили газами и ядом
или
Дубиной колотили, рифмой
масс
И гнали прочь с родимой
стороны
Партийными проклятьями и
матом,
Но всяк поэт рождается
солдатом
И, как Кутузов, ждет
своей зимы.
- Хорошо, - оценила
Вера.
- Ничего хорошего. Кому
сейчас нужна поэзия? Студенты-филологи читать не хотят. Еле программу тянут.
Телевизор заменил нам все. Поэт в России больше пьет, чем поэт, -
перефразировал Павел, потом задумался: - А Дом писателей в Ханты-Мансийске
шикарный. Зал с камином для камерных встреч. О! А это что? - обратил внимание
на книгу на столе.
- Стихи президента банка
Дмитрия Мизгулина. Для тебя.
- Ну-ка, чем он
теперь... промышляет...
Павел открыл сборник и
начал вчитываться. В наступившей тишине Лиза принесла чай и бутерброды.
- Стихи. Настоящие.
Традиционные. Чистые и проникновенные, - признал через несколько минут Словцов.
- Удивительно. Вот и пример того, что нынче настоящего поэта просто не
услышать. У него-то это откуда, если у него все так сложилось? - вгляделся
Павел в строфы на очередной странице. - Хотя - откуда мне знать... Знаешь, Вер,
если стихи написаны так, как это сделал бы ты сам, умей это, значит, они -
настоящие. - И он прочитал то, за которое зацепился взгляд:
«Этот вечер не тронут
прогрессом.
Вдалеке от полуночных
стран
Дым печной расстелился
над лесом,
Заклубился над полем
туман.
Что за участь дана
человеку –
Вдалеке от вселенской
тоски
Без печали к ушедшему
веку
Память прошлого рвать на
куски.
Кто мы, где мы, зачем и
откуда?
Все бежим и бежим в
никуда,
Ожидая пощады и чуда,
Мы без боя сдаем города.
Жизнь прошла ради денег
и славы,
Слишком поздно смотреть
на часы.
Уронили высокие травы
Изумрудные капли росы».
- Жизнь еще не прошла...
Я, во всяком случае, на это надеюсь, - грустно улыбнулась Вера.