- Хотела бы я на эту
копию взглянуть, - задумчиво и совершенно спокойно отреагировала Лиза. - Ты и
Вере сказал?
- Сказал.
- А она?
- Не верит.
- Ну, это понятно. Я так
думаю, тебе-то это вовсе ни к чему, потому я тебе верю... Ладно, давай будем
обедать, Павел Сергеевич, наша кормилица, похоже, предпочитает нашему обществу
офисную возню. В случае чего, мы ей штрафную нальем, - указала она на бутылку
вина.
К обеду приступили
молча. Рыба под белым соусом, в который Лиза мелко накрошила зелени, оказалась
куда как хороша. Павел не удержался от похвал, но Лиза только отмахнулась: мол,
каждый день такое. И Павел вспомнил, как еще совсем недавно он пластал себе не
ломтиками даже, а какими-то странными лохмотьями докторскую колбасу и неровными
кусками нарезал хлеб. Такие бутерброды с чаем были его основной пищей.
Присутствовали еще в рационе готовые пельмени-полуфабрикаты и яичница-глазунья.
Нынешний же обед вновь напомнил ему абсурдность происходящего. Он ощутил себя в
чьей-то многомерной виртуальной игре, этакая русифицированная «Матрица». Но еда
была неподдельно вкусной, и Словцов попросил у Лизы дополнительную порцию.
Он поднял на нее глаза и
замер от неожиданности. Лиза расстегивала на себе кофточку, как будто она
задыхалась или ей было неимоверно жарко. Павел начал подозревать, что сходит с
ума. С головой действительно происходило нечто необъяснимое. Казалось, она
теперь туго набита мокрой ватой, и здравым мыслям сквозь эту вату практически
невозможно пробиться.
- Я как-то странно себя
чувствую, а ты? - с трудом выдавил Павел.
Влечение к Лизе обрело
такую силу, что для того, чтобы перебороть его, нужно было минимум удариться с
разбегу лицом о стену. А Лиза продолжала раздеваться, и хотя тело ее покрылось
странными красными пятнами, общей стройности и красоты они не портили. Тупое
вожделение овладело Словцовым, и он даже не понял, что вздорная домработница
уже тянет его к себе на диван. Тянет за руку? Или он сам каким-то странным
образом перелетел через накрытый стол из кресла, в котором сидел? Сумасшествие
ли, временное ли помрачение - так или иначе, все окружающее перестало
существовать, как по команде из единого центра. Павел не понимал, что с ним происходит,
как не понимает марионетка в кукольном театре, отчего она дергается.
Дьявольское наваждение отняло силы настолько, что после нескольких кульминаций,
прокативших на одном уровне полного бесконтрольного безумия, куклы Павел и Лиза
в полном изнеможении провалились в такой же неконтролируемый сон.
Вера застала их
обнаженные тела в ворохе беспорядочно разбросанной одежды там же на диване и в
первый момент, стараясь постигнуть зрелище не только глазами, усомнилась: живы
ли вообще?