Вера вспомнила себя
начинающей учительницей географии в средней школе. География тогда не успевала
перекраивать карты расползающейся по швам державы. Зарплата учителя являлась
одной из лучших насмешек над человеческим достоинством. И всякий рядовой
гражданин почившего СССР, бывший некогда винтиком огромной государственной
машины, жил с чувством приближающегося конца света. Время дурацких малиновых
пиджаков... В том числе и за эти пиджаки она ненавидела «новых» богатых. Не к
кому было пойти, когда отцу требовалась срочная операция и на нее нужны были
немалые деньги. Понимая это, он вернулся из больницы домой, в трехкомнатную
хрущевку, чтобы умереть на любимом диване лицом к стене, спиной ко всему миру.
Георгия Зарайского Вера
встретила по дороге с кладбища на сороковой день. Просто не поместилась в старенький
соседский «москвич», пришлось, как самой молодой, идти на автобусную остановку.
И оказалась там в полном одиночестве, ибо рейсовый только что ушел, а следующий
предвиделся где-то через час. И тогда, лихо визгнув тормозами, буквально у ее
ног замер черный и строгий, как ее платье, «Мерседес». Из салона выглянул
внимательный джентльмен с цепким взглядом.
- Могу я вас подвезти? -
учтиво спросил он.
- Предпочитаю
общественный транспорт, - сухо ответила Вера, прокручивая в уме случаи, куда
увозят такие машины неосторожных девушек.
- На мне что, малиновый
пиджак? - усмехнулся Зарайский, словно прочитав мысли Веры. - Неужели нельзя
просто принять руку помощи? Да, признаюсь честно, вы мне сразу и очень
понравились, но это не значит, что я начну к вам приставать. Меня зовут
Георгий. Садитесь же, в конце концов!..
И Вера села. По дороге
разговорились. Георгий приезжал на кладбище на могилу матери. Узнав о смерти
Вериного отца, предложил любую помощь. Доставив ее на Кавказский бульвар, с
явным сочувствием взглянул на блочную пятиэтажку.
- Не хотите перебраться
в высотку в центре? - спросил он.
- Каким образом?
- Просто. Выходите за
меня замуж.
- Вот так сразу?
- Вот так... Но можно не
сразу... Вдруг я вам противен.
Нет, он не был противен,
более того, был благороден и предусмотрителен, был нежен и заботлив, но со
стороны Веры это не было любовью с первого взгляда. Да и подчеркнутая
галантность Георгия исчезала, когда он погружался в свои дела, бесконечные и
часто кровавые разборки, отчего кладбище приходилось посещать чаще театра.
Вера вдруг вспомнила,
что Зарайский просил не называть его Жориком, лучше Гошей... А этот: «Только не
называй меня Пашей. Не нравится мне это упрощенное звучание апостольского
имени». О как! Вот тебе и параллель. А говорят, они не пересекаются. Ну, если
верить, что женщина - это космос... Астахов разберется в этой симметрии-геометрии.