«Я не блудил, как вор,
воли своей не крал,
Душу не проливал, словно
в песок вино,
Но подступает стыд,
чтобы я только знал,
То, что снаружи крест,
то изнутри окно...»
Но еще точнее Заболоцкий
в его знаменитом «Слепом», там вообще про меня:
«И куда влечешь меня,
Темная грозная муза,
По великим дорогам
Необъятной отчизны моей?
Никогда, никогда
Не искал я с тобою
союза,
Никогда не хотел
Подчиняться я власти
твоей...»
- А я любила стоять на
балконе. И тоже утром. Когда над центром Москвы висел непроницаемый смог, у нас
было свежо и почему-то даже в солнечные дни пахло мокрой листвой. Я стояла и
ощущала движение утра, как смешивание запахов. Будешь смеяться, но из открытых
форточек струился в основном запах вареных сосисок. Странно, но в те времена
завтрак москвича в девяноста случаях из ста состоял из сосисок с горчицей и
ломтика бородинского хлеба. А еще было немного сероватое даже в солнечные дни
московское небо и такое странное, едва уловимое ощущение, что впереди так много
удивительного и прекрасного...
Что-то давно забытое,
щемящее содрогнулось в душе от этого воспоминания. Вере даже показалось, что
она уловила запах московского утра. И за это воспоминание следовало благодарить
Словцова.
3
- Вера Сергеевна, к вам
Хромов Юрий Максимович. Впускать? - голос охранника в селекторе на стене
прихожей не оставлял сомнений, что господин Хромов все равно окажется на пороге
дома.
- А куда ж его денешь,
пусть заходит, - вздохнула Вера Сергеевна и со значением посмотрела на
Словцова: - Уж этот точно знал, где он сегодня будет ужинать, - кивнула на
накрытый Лизой стол. - Честно скажу, это делегат от столичной тусовки, якобы
мой поклонник. Старый друг Георгия. А вот как представить ему тебя, я придумать
не успела. У тебя нет готовой легенды?
- Нет, - пожал плечами
Словцов, - но, по опыту знаю, чем больше правды в таких ситуациях, тем лучше.
- Ты хоть под это теорию
не подгоняй. Теперь, следует признаться, вечер пропал. Юра настоящий друг, но
прямой, как лобовая танковая атака.
В это время в прихожей,
шумно дыша, появился плотно сбитый, высокий мужчина. Он небрежно скинул с себя
кожаный плащ, сковырнул нога об ногу ботинки и, светясь широкой улыбкой, вошел
в гостиную.
- Верочка, я как бы по
делам, но реально только к тебе! - огласил он, но тут же придержал коней, с
удивлением взирая на Словцова.
Обладая крупными чертами
лица, он обладал и яркой мимикой, но сейчас эта мимика явно не находила нужного
выражения:
- О! У нас гости? -
сказал Юрий Максимович так, словно он был мужем Веры Сергеевны и просто
задержался к ужину.