Здание офиса, к которому
Словцов подошел в шестнадцать ноль семь, сжимая в руках газету с объявлением,
оказалось вычурно эклектичным. Трехэтажную хайтековскую коробку венчала
черепичная крыша, а перед стеклянным входом держали бетонный козырек две
колонны в стиле неоклассицизма. Самым нелепым в этой конструкции выглядел
одинокий балкон на третьем этаже с витыми балясинами. Вывеска из листа белого
металла над раздвижными дверьми черными буквами гласила: «Траст-Холдинг», что
навскидку можно было растолковать как «доверительный холдинг». Последнее слово
предполагало, что сфера деятельности компании могла быть весьма разнообразной:
от ритуальных услуг до освоения космоса. В холле за стеклом угадывалась
солидная рамка металлоискателя и два дюжих охранника с приплюснутыми боксерскими
носами. К ним и направился Павел, пытаясь придать лицу серьезное выражение,
усилием выталкивая с лица никчемную в данный момент улыбку.
- Я к Вере Сергеевне, по
объявлению, - пояснил он с помощью разворота газеты.
Охранники равнодушно
переглянулись одинаковыми лицами, один из них показал в сторону лестницы:
- Третий этаж, я
провожу.
На третьем этаже у
массивных дверей приемной с табличкой «Президент. Зарайская B.C.» охранник,
сунув голову в дверной проем, что-то буркнул и жестом пригласил Словцова войти.
Секретарша, будто сохранившаяся с советских времен женщина неопределенного
возраста в огромных очках и невыразительном костюме серого цвета, предложила
Павлу занять место в одном из комфортных кожаных кресел, сама же юркнула в
дверь начальственного кабинета. «Если за ней находится такого же типа олигархша,
стоит ли продавать себя ей? - озадачился Павел. - Может, ей нужен терпила для
чтения нотаций?» Секретарша появилась через пару минут и, прежде чем запустить
кандидата на рабство в кабинет, спросила, что он предпочитает: чай, кофе или
покрепче.
- Кофе... Покрепче... И,
если можно, натуральный... - взвешенно, с достоинством ответил поэт и шагнул за
порог неизвестности.
Опасения оказались
напрасными. Хозяйка кабинета встречала своего будущего «раба» стоя, и он был
приятно удивлен слаженностью ее фигуры, пластикой движений, напоминающих
благородную плавность менуэта, а главное - красотой точеного лица. На вид ей
было лет тридцать-тридцать пять. На каблуках она была лишь чуть ниже Словцова
(«Этак сто семьдесят пять», - прикинул он), и взгляды их скрестились
практически на одном уровне. С такой силой, что Павлу вспомнились огни
встречных машин на ночной трассе. При всей общей томности и плавных переливах
низковатого и мягкого голоса она обладала ярко-синими и очень живыми глазами.
Полные губы не нуждались в помаде, Словцов угадал в ней романтика, хотя взгляд
Веры Сергеевны был научен скрывать любые проявления внутреннего состояния,
сохраняя при этом свойства рентгена.