Черный Город (Ричардс) - страница 2

— Расслабься, ладно? Будет приятнее, если ты расслабишься.

— Моё сердце бьется со скоростью миля в секунду. — Она издает нервный смешок.

— Не могу сказать, что мне знакомы подобные ощущения, — замечаю я.

Она осторожно прижимает руку к моей груди и её глаза округляются.

- Так это правда? У тебя нет сердца?

— У меня есть сердце, — ворчу я, сильно толкая её к стене. Оно просто не бьется.

По её щеке стекает слезинка, а тонкие губы дрожат.

— Ш-ш, все хорошо, милая. Я не хотел тебя пугать. — Я осторожно смахиваю её слезу. — Простишь меня?

Она кивает, потом наклоняет голову набок, обнажая гладкую белизну своей шеи. Мешочки с ядом в деснах у моих клыков раздуваются.

Сосредоточься, Эш, не грузись.

Я наклоняюсь к ней, прижимаясь губами к её нежной шее, чуть ниже уха. Пульс трепещет под моими губами, и я почти его теряю. Я начинаю покусывать кожу, щекоча своим языком крошечные волоски, которые намокают от моей слюны.

— Давай же, — шепчет она.

Многовато для прелюдии. Я вонзаю свои клыки в её яремную вену. Горячая кровь орошает мой язык, заставляя мои вкусовые ощущения взрываться сладостью. Блин, люблю новичков; они всегда самые вкусные. Она вздыхает, когда мой яд распространяется в ее крови. Я жду, когда наступит дурманящий эффект, прежде чем испить. Это бонус; мои клиенты получают максимум от меня, а я в свою очередь — максимум от них, когда пью их, насыщенную наркотиками, кровь. Это беспроигрышный вариант.

Кислый, горький вкус вдруг наполняет мой рот, и я, прикрывая рот рукой, отскакиваю назад.

— Что за… — Я сплёвываю кровь.

Девушка смотрит на меня своими стеклянными глазами, кровь стекает из двух проколов на ее шее

— Всё искрится, — говорит она мечтательно.

— Разве Жук не предупредил тебя, что я не беру клиентов, сидящих на медикаментах?

Она кренится в мою сторону, и я хватаю ее, прежде чем она упадет в воду.

— Я люблю тебя, — бормочет она, пытаясь поцеловать меня.

Я грубо встряхиваю её. Она ударяется спиной о стену и сползает по ней на землю. Её глаза закатываются, она начинает биться в конвульсиях, в уголках рта пузырится белая пена.

— Нет, нет, нет! А, ну, очнись! — Я опускаюсь на колени и трясу её. Меня охватывает паника.

Девушку трясет, ее черные ботинки оставляют на булыжнике черные царапины. Дерьмо! Вот почему я не беру клиентов на лекарствах. Никогда нельзя сказать, как Дурман повлияет на них. Я стаскиваю с себя куртку и кладу ей под голову.

Караульный танк катится по мосту, я закрываю глаза и жду, когда он пройдет. Хотя война официально закончилась, от этого звука у меня все еще бегают мурашки. Где бы они ни были, за ними всегда следовала Смерть. От войны у меня осталась пара царапин. В те дни тот факт, что я был полноправным гражданином и получеловеком, для них не имел значения. Если ты не был человеком на сто процентов, ты был врагом. Каждый день — это борьба за выживание. С тех пор не стало лучше, я все еще оставался врагом в глазах большинства людей. Во мне они видели лишь Дарклинга. Танк повернул к Унылой улице по направлению к штаб-квартире Эмиссара.