— Это так красиво и совершенно неприлично, — говорю я, полушутя.
Эш встает из-за чего лодку слегка качает. Запрокинув голову к небу, он издает долгий, низкий вой. Откуда-то из гетто Легион другой Дарклинг воет ему в ответ. Затем Эш садится.
— Что ты им сказал? — спрашиваю я.
— Трудно перевести — это больше выражение эмоций. Я сказал им «Любовь».
— Наверно, это трудно для тебя, быть совсем рядом и не иметь возможности увидеть их.
Он вздыхает.
- Я к этому привык.
— Прости, — говорю я.
— За что? Это не твоя вина.
Я опираюсь на локоть.
- Ты скучаешь по своей семье Дарклингов?
— Я никогда её не видел. Не знаю, жива ли моя семья.
— Возможно, однажды стена падет, и ты сможешь встретиться с ними, — говорю я.
— Сомневаюсь. Да и вообще, даже если это и произойдет когда-нибудь, я не уверен в том, что они захотят увидеться со мной. Семья моей матери не одобряет моё существование.
— Из-за того, что ты полукровка? — спрашиваю я.
Он кивает.
- Большинство из них отвернулись от матери, когда она вышла замуж за отца.
— Должно быть, тяжело расти в смешанной семье, когда родители принадлежат двум разным расам.
— Собственно, все было не так уж и плохо. Мои соседи относились к нам очень терпимо, у нас было много друзей. Мой отец был одним из немногих священнослужителей в городе, который читал проповеди и людям, и Дарклингам, так что мои родители были очень активны в обеих общинах. Конечно, все изменилось, как только начался процесс разделения рас.
Ему не нужно было больше ничего говорить. Хотя я была еще совсем ребенком, когда начался этот процесс разделения, но помню, как быстро друзья отворачивались друг от друга только потому, что принадлежали к разным расам.
— Ты говорил, твои родители расстались? — говорю я, вспоминая его разговор с Мартой на рынке.
— Да, — говорит он, не встречаясь со мной глазами.
Я с волнением терзаю ремешок своих часов, беспокоясь о том, что сболтнула лишнего.
— Разве это не мужские часы? — спрашивает он.
Я киваю.
- Моего отца.
— Я сожалею о твоей потере, — говорит он искренне. — Должно быть, это было очень тяжело для тебя.
— Наверное. — Мне не кажется правильным говорить о своем горе с Эшем, ведь мой отец во время войны был вовлечен в процесс отправки Дарклингов в Бесплодные Земли на смерть. Он был честным последователем Пуриана Роуза, пока не увидел всего ужаса концентрационных лагерей. Это стало поворотным моментом для моего отца. Вот когда он перешел на другую сторону.
— Я помню, слышал в новостях, что он погиб при нападении Дарклингов, это так? — продолжает он.
— Да, — говорю я, хотя это и не вся история. Мой голос срывается от горя, хотя прошло уже столько времени. — Некоторые назвали бы это поэтической справедливостью, полагаю.