— Это и есть твоя отрепетированная речь?
— Не смейся, это слишком важно. Я продаю дом.
Прежде всего у Адама возникла мысль, что дело не стоит ломаного гроша и что мать напрасно беспокоилась из-за такой мелочи. Но затем к нему вернулись обрывки воспоминаний о годах, прожитых в старом доме, и Адам понял: мать продает не просто какой-то дом, а единственный настоящий дом, который у него когда-либо был.
— Почему? — Вопрос оказался неудачным. — Неважно. Я спросил просто так.
— Это решение далось мне с трудом, Адам. Я понимаю, что значит для тебя потеря этого дома — как и для меня. Но мне пора начинать новую жизнь. — Ее голос становился все тише, пока не превратился в шепот: — Пожалуйста, скажи, что ты меня понимаешь.
— Конечно, понимаю. — Каким-то образом ему следовало убедить мать, что его ощущение потери — не ее вина. — Вам с Майклом нужен собственный дом. — Неужели бывает так трудно высказать вслух свое искреннее мнение? — И конечно, было бы неплохо, если бы ты оставила в этом доме комнату для блудного сына.
Мэри заморгала и на несколько секунд зажмурила глаза. Вновь взглянув на Адама, она сказала просто:
— Я люблю тебя.
Адам сбросил ноги на пол и сел прямо.
— И я тебя люблю. — Ему требовалось время, чтобы поразмыслить, переварить обрывки новостей. — Так как же насчет обеда?
Позднее, за ватрушками, Мэри сообщила:
— Там есть целое крыло для гостей.
Адаму понадобилась секунда, чтобы понять, о чем она говорит.
— Насколько я понимаю, ты уже нашла себе новое жилье?
— Сейчас в нем уже идет ремонт. Это великолепный дом, Адам, красивый и просторный, идеальный дом для детей — или внуков.
Адам рассмеялся.
— Я так и знал, что когда-нибудь ты заговоришь об этом.
— Я ни на чем не настаиваю. Я просто хочу, чтобы ты знал — я не из тех женщин, которые считают, что внуки их старят.
— Спасибо, мама. Я запомню это.
— Еще один вопрос, и покончим с делами.
— Да? — Он поднялся, чтобы разлить по чашкам кофе.
— Я не собираюсь выставлять дом на продажу немедленно. Возможно, ты решишь сам пожить там.
Внезапно оказалось, что они говорят вовсе не о душном чердаке, который Адам исследовал еще ребенком, или лестнице с перилами, с которых он упал и сломал руку, и даже не о гостиной с высоким потолком, где каждый год ставили самую огромную елку. Речь шла о семидесятипятилетнем здании, стоящем на двух гектарах земли с ухоженным парком. Содержание дома требовало много времени и сил, а налоги на него превышали нынешний годовой заработок Адама.
— Ни в коем случае, — отказался он. — Этого я не смогу себе позволить.
Мэри сжала вилку, которую держала так, словно собиралась использовать в качестве оружия.