Внезапно Миранда вспомнила о важном.
Чувство опустошенности ошеломило ее. В течение шестнадцати лет она занималась любовью всего с одним мужчиной, предохраняясь с помощью пилюль.
— Ты… — Она смутилась. — Я хотела сказать, ты не…
Что с ней случилось? Господи, ведь она женщина, ей уже тридцать восемь лет! Она слишком стара для таких игр.
— Я помню о предохранении, если ты об этом.
Миранда отвернулась, ненавидя чувство, вызванное в ней этим ответом. Неужели он прихватил с собой презервативы, на что-то надеясь? Неужели то, что она считала естественным и спонтанно возникшим событием, в действительности было рассчитано до мелочей? Или Адам всегда носит с собой презервативы — на случай, если ему повезет?
— Миранда, что случилось?
— Ничего.
— Только не надо притворяться. Ты снова уходишь от ответа. Скажи, что произошло.
— Почему у тебя оказались с собой резинки?
Внутренняя борьба отразилась в его глазах, словно он пытался решить, стоит ли признаваться ей во всем.
— Я купил их вчера, в Сан-Франциско.
— Ты чертовски уверен в себе. — Она отодвинулась и села. — Или ты все рассчитал с самого начала?
— Что? Да. Только об этом я и думал, пока вытаскивал тебя из воды.
Она спустила ноги с кровати. Адам обнял ее за талию и притянул к себе.
— Я еще никогда не встречал женщины, с которой был бы не в силах расстаться… пока не познакомился с тобой. Теперь можешь мучить меня сколько угодно или признаться, что ты так же смущена происходящим между нами, как и я. Так или иначе, ничего не изменится. Ты по-прежнему хочешь меня — точно так же, как я хочу тебя.
— Может быть, — согласилась Миранда. — Но не сегодня. Я чувствую себя как…
— Черт возьми! — Он бросил ее на постель и закрыл ее рот губами. Почувствовав, что ее губы приоткрываются, он продлил поцелуй, без усилий удерживая ее. — Я могу дать тебе то, чего ты хочешь, — пробормотал он, касаясь ее губ и спускаясь к шее и груди. — Решайся, Миранда. — Он обвел языком ее грудь, а затем осторожно взял зубами сосок.
Не сознавая, что делает, Миранда выгнулась под его ртом.
— Да! — выдохнула она. — Делай все, что хочешь… заставь меня забыть.
Адам перекатился на спину, посадил ее к себе на живот и потребовал:
— Скажи мое имя.
— Что? Не понимаю…
— Мне наплевать, кого или что ты хочешь забыть — лишь бы не меня.
— Адам… — Она склонилась к его лицу и повторила, касаясь губ: — Ад…
Она не договорила, растерявшись в столь охотно предложенном им средстве забвения.
По потолку скользили тени, вид которых определяли складки штор и постепенно исчезающая луна. Тень, похожая на утку, превратилась в лебедя, а затем — во фламинго. Потом Адам увидел дорогу с отчетливым началом и исчезающим вдалеке концом.