Элизабет посмотрела на бумаги, лежавшие на его столе. С первого же взгляда она поняла, что не найдет ничего неотразимого и нового в иллюстрированном материале, ничего, способного задержать глаз и выделявшего эту рекламу из доброго десятка других, ранее сработанных их агентством. Что ж, они вели беспроигрышную игру, избрали курс, который никому не нанесет обиды и который, черт подери, конечно же, никого и не взволнует.
— Вы рассчитываете, что я выдам этот хлам за свое творчество?
Джереми попытался запугать ее одним из своих печально известных «грозных» взглядов.
— Вы хотите сказать, что вам понадобится дополнительное время?
— Нет, я хочу сказать, что не стану делать этого.
Его голос понизился до угрожающего шепота.
— Только не вбивайте себе в голову, Элизабет, что на вас свет клином сошелся.
— Ну, вы уже достаточно ясно дали мне это понять, — парировала она. — До вечера я очищу свой кабинет.
— Вы об этом пожалеете. Я позабочусь, чтобы все агентства в городе узнали про вашу выходку.
Она одарила его легкой сдержанной улыбкой.
— Позаботьтесь тогда и правильно выговорить мою фамилию.
Когда ближе к концу дня Элизабет упаковывала в своем кабинете последние личные вещи, в дверь постучали. Выслушав возбужденные вопросы от доброй половины коллег, она в конце концов велела Джойс хотя бы минут двадцать не пускать к ней никого, чтобы она смогла закончить очистку своего стола. Но не прошло и десяти минут, как раздался стук в дверь. Она еще пыталась решить, стоит ли отвечать на этот стук, но тут дверь открылась.
Это был Амадо. Войдя, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней.
— Вы не хотите рассказать мне, что происходит?
Она не могла определить смысла этих слов.
— Ну, произошло расхождение во мнениях насчет того, как следует обойтись с вашим заказом.
Элизабет швырнула в коробку запасную пару лосин, которые держала для непредвиденных случаев. Если уж она и пустое место, то по крайней мере выглядит всегда безупречно. Боже упаси, чтобы она могла показаться на какой-нибудь встрече со спущенной петлей на чулке или, того хуже, с голыми ногами!
— Но я не сомневаюсь, — добавила она, — что об этом вы уже догадались и сами.
— А на каком этапе Джереми решил, что ему не нравится разработанная вами кампания?
— Вы пытаетесь выяснить, много ли я знала о его намерениях и когда я это узнала?
— Ну, по существу, да.
— А зачем вам это?
— Потому что у меня создалось впечатление, что вас так же использовали и дурачили во всей этой истории, как и меня.
— Простите меня, Амадо. Если бы у меня было хоть малейшее представление о том, что должно произойти, то я бы никогда…