привык с детства жить без ног, но никогда не осознавал этого. Среди таких же, как и он, безногих инвалидов он привык верить, что был таким всегда, и только сейчас, оставшись один, он вспомнил о своей потере. Потере чего-то во сто крат более ценного, чем любая часть тела.
В. без сил упал на гальку. Камни врезались в колени, но В. ничего не чувствовал. Как, о боже, как он мог все забыть? Но что? Что забыть? Нечто неясное и смутное, неизвестное, таинственное. Нечто, что было еще до его рождения. Оно было когда-то, но когда? И где? Я не знаю, не знаю. Не знаю ничего. Я забыл и не могу вспомнить… Хриплые рыдания вЫрвались из груди В., поднявшись из самых затаенных глубин. Он плакал, содрогаясь всем телом, не сдерживая себя, и жгучие слезы согревали его холодеющие щеки. Он плакал, жалуясь кому-то, сам не ведая кому, на свое неизбывное горе. И в этом плаче он растворялся, исчезал, словно его душа изливалась горячими потоками на холодные камни.
Он таял, таял, как свеча… таял, пока от него не осталось и следа. От него самого, от того, что он привык считать собою, но то был не он. Как мог он так заблуждаться? Кто уверил его в том, что очевидная ложь — правда? Слезы омыли благословенным дождем запылившееся стекло его внутреннего ока и теперь его взор кристально чист. Он видит все в первозданной красоте и в первозданном уродстве, хотя здесь нет разницы между уродливым и красивым. И он видит пропасть, разверзнувшуюся перед ним, ему не миновать ее. Но нет, он ошибся, то был мираж. Он не упадет, он уже сотни веков тому назад упал в разинутую пасть темной ямы, не имеющей дна. Теперь ему никогда не найти дорогу назад, ведь он потерялся в беспросветной мгле.
Кто знает ответ на извечный вопрос? Кто знает, как ему вернуться? Может быть, знает этот плачущий ребенок, что стоит на коленях на морском берегу? Он так открыт и раним, у него есть шанс вдохнуть немного истины с соленым морским воздухом. Есть шанс перейти тонкую грань, отделяющую его от всеведущего Ничто, и вернуться обратно. Он сможет унестись с этими облаками туда, за горизонт, где время ослабит свою хватку и позволит ему заглянуть в прошлое…
Не помня себя, В. встал и бесцельно побрел по морскому бЕрегу. Он был так одинок, как не был никогда в своей жизни, но не страдал от этого, напротив — только сейчас он понял, какая глубокая страсть к уединению всегда таилась в нем. Одиночество драгоценным бальзамом пролилось на его раны, которые он, сам того не ведая, растравлял, не позволяя им зажИть. Только здесь и сейчас он смог сбросить с плеч тот неимоверно тяжелый груз, что волок на себе долгие годы, сам не зная о том.