– Не жалей для кормящей, красавица, я отблагодарю, – сказала она.
Во мне закипало раздражение. Я выбрала старую чашку, решив, что я ее выкину после ухода непрошеной гостьи. Но та не торопилась уходить.
– Хочешь, я тебе погадаю? – спросила она.
Я ответила, что не хочу, и добавила, чтобы она поторопилась, так как сейчас придет муж и, увидев ее, станет ругаться. Цыганка, не слушая меня, стала говорить:
– У тебя добрая душа, но муж твой тебя не ценит. Он гуляет от тебя с крашеной рыжей женщиной. Они работают вместе. Он считает тебя холодной и скучной. Сегодня вечером ты убедишься в моих словах. Он будет у тебя на глазах ухаживать за этой дамой. Ты его не интересуешь.
Слова цыганки задели меня за живое, так как отчасти они совпадали с тем, что на самом деле происходило в моей жизни. Дело в том, что я видела, как он относится к своей сослуживице Татьяне. Она рыжая, крашеная, очень красивая женщина. Муж при ней становился остроумным и веселым собеседником. Очень умно шутил, а она, закинув голову, весело хохотала. Я в такие минуты казалась себе серой мышкой. Как-то я попробовала выяснить с ним отношения, и он мне заявил, что сам не понимает, как живет со мной до сих пор.
– Ведь ты в постели как ледышка и давно уже не привлекаешь меня как женщина, – сказал он.
Испугавшись этих слов, я прекратила всякое выяснения отношений, осознав вдруг, что могу его потерять в любую минуту. Стала стараться чем-то его завлечь: одеждой, новыми прическами, лаской, – но все было напрасно.
Близости – ни духовной, ни плотской – между нами не было. И действительно, я не чувствовала желания и потому видела в этом оправдание поведению мужа. Как можно любить такую, как я? И когда цыганка все это мне сказала, я расплакалась, ведь это была правда.
Ребенок у цыганки давно успокоился и уснул. Она молча смотрела на мои слезы, а я уже не думала о том, чтобы ее прогнать. Меня поняли и пожалели. В ее молчании я чувствовала понимание. Наконец она заговорила:
– Ты не реви. Я сейчас уйду, а ты, когда муж явится, налей ему вина вот в этот бокал, куда я сейчас сцежу свое молоко. Он будет в твоей власти. А ночью возьми его семя и намажь себе на лоб и только с первыми лучами солнца смой его водой. Почувствуешь, что хочешь мужчину, и он это поймет. И все у вас изменится. Я приду к тебе через три луны, то есть через три месяца, и ты заплатишь мне столько, сколько тебе не будет жалко за возвращенное женское счастье.
Цыганка брызнула молоком из груди в фужер, что-то прошептала на своем языке, затем встала и пошла, сказав мне, чтобы я не говорила ей «спасибо» и «до свидания».