Когда все заняли свои места, архиепископ обратился к Реджинальду:
— Повтори еще раз.
— Именем короля я приказываю тебе прибыть в Винчестер и ответить на выдвинутые против тебя обвинения.
— О каких обвинениях идет речь? — тем же спокойным тоном спросил Томас.
— Ты обвиняешься в государственной измене.
Архиепископ покачал головой:
— Генриху не удастся устроить надо мной суд. Я не совершал никаких преступлений. Бог свидетель.
— Ты отлучил от Церкви слуг Его Величества.
— Это сделал не я, а Папа.
— Ты также лишил многих епископов их постов.
— Я милосердно предложил им вернуться. Но они отказались. Хотя мои предложения остаются в силе.
— Ты поставил под угрозу преемственность власти, осудив коронацию сына монарха.
— Ничего подобного я не совершал. Архиепископ Йоркский не имеет права короновать кого-либо, и Папа вынес ему порицание за подобную вольность. Но никто никогда не говорил, что коронация была недействительной.
— Одно следует из другого, ты, чертов тупица! — не выдержал Реджинальд.
— Ну все, довольно, с меня хватит! — сказал архиепископ.
— А мы по горло сыты тобой, Томас Бекет! — заорал Реджинальд. — Видит Бог, как ты надоел нам своей самонадеянностью, своими смутами и изменами!
Томас встал.
— Мои замки заняты людьми короля! — возмутился он. — Король же забирает себе всю арендную плату, которая причитается мне! Архиепископу приказано не покидать пределов Кентербери! И вы еще смеете заявлять, что ваше терпение кончилось?
Один из священников попытался вмешаться:
— Милорд, давайте обсудим все в узком кругу…
— С какой целью? — оборвал его Томас. — Они требуют от меня того, что я не обязан делать и не сделаю ни при каких условиях.
На шум сбежались все, кто был во дворце; они толпились в дверях с широко открытыми от удивления глазами. Спор продолжался довольно долго, и собравшиеся могли теперь засвидетельствовать, что Томас отказался подчиниться королевскому приказу. Уильям сделал знак Реджинальду. Жест был почти неуловимым, но приор Филип заметил его и очень удивился, сообразив, что за главного здесь не Реджинальд, а Уильям.
Реджинальд монотонно произнес, словно читал по написанному:
— Архиепископ Томас, ты больше не находишься под защитой короля. — Он развернулся и скомандовал: — А теперь всем освободить помещение!
Никто не тронулся с места.
— Вам, монахи, — продолжал он, — я приказываю именем короля сторожить архиепископа и не дать ему улизнуть.
Конечно же они откажутся. Уильям это прекрасно понимал. Но именно их неповиновение и нужно было ему: он молил Бога, чтобы Томас попробовал бежать, и тогда было бы легче покончить с ним.