Каспарас, владелец лавки, неизменно одетый в черный смокинг, внушал мне величайшее почтение. Он говорил тихим приятным голосом, волосы у него были совершенно белые, глаза — голубые и необыкновенно добрые, а брови — подняты чуть выше, чем надо бы, словно он все время неизвестно чему удивлялся. Ему удавалось одновременно выглядеть и веселым, и серьезным. Я очень любила разговаривать с этим седым господином — тогда я казалась себе взрослой и очень умной…
Когда была маленькой, я часто чувствовала себя никому не нужной и начинала сочинять разные версии своего появления на свет. Представляла себе, что я не настоящая дочь своих родителей, что они меня где-то случайно нашли, пожалели и подобрали, как щенка, потому и не любят так, как другие родители любят своих детей… И мечтала о том, как было бы хорошо, если бы понас Каспарас был моим дедушкой. Моим настоящим дедушкой, которому так до сих пор и не сообщили о рождении внучки! В один прекрасный день я открою ему тайну своего происхождения, и мы с дедушкой будем жить вместе, долго и счастливо…
Как-то раз, набравшись храбрости, я спросила у мамы, есть ли у понаса Каспараса внучка.
Мама посмотрела на меня удивленно:
— Не знаю, Котрина, я даже не знаю, есть ли у него дети. Но понас Каспарас уже очень старый, и если у него и есть внуки, то они давно выросли и живут отдельно. А почему ты об этом спрашиваешь?
Я тогда ничего не ответила, мне стало немного стыдно: как я могла усомниться в том, что мама у меня — настоящая?
Выбравшись наружу из темной сырой лавки, я в первую минуту зажмурилась от яркого света. Усталая и голодная, побрела в сторону садов. Уже смеркалось.
В доме было тихо — влюбленная парочка куда-то свалила… Ну и пусть, мне уже все едино…
Достало, как же все меня достало… Ничего не придумывается, а время идет. Черт, я здесь чувствую себя как в тюрьме. Странное дело: где бы я ни была, везде чувствую себя запертой… Моя тюрьма всегда со мной.
Я очень устала. Спокойной ночи, дорогой дневник!
Осталось всего два дня…
Но я уже придумала, где раздобыть денег! Только ты, дорогой дневник, понапрасну не волнуйся! Знаю, о чем ты сейчас думаешь: конечно, у Лауриной бабульки их полный ящик — а все равно воровать нельзя! Не спорю и хочу торжественно заявить, что воровать и не собираюсь — собираюсь всего-навсего взять в долг, а как только начну работать, сразу все и верну. Старушка ничего даже и не заметит, ясно? Сам понимаешь, другого выхода нет: бабулька меня знать не знает и в глаза не видела, так что желания дать мне денег у нее нет и быть не может. И потому ничего другого не остается, кроме как взять самой.