— Возможно, он найдет богатого покровителя, — сказала Розина, с трудом сдерживая себя.
— Он уже кого-нибудь нашел?
— Не думаю.
— Тогда ему придется жениться ради денег.
— Что за мерзости вы говорите? — вновь вспыхнула Розина.
— Милая моя девочка, я всего лишь пытаюсь предупредить об опасности. Если леди, которая вам, похоже, дорога, надеется, что этот человек женится на ней, вам обеим следует знать, что это очень маловероятно.
— Но они любят друг друга! — воскликнула Розина. — Вы бы видели, какие письма он ей пишет!
— Не отказался бы взглянуть, — угрюмо произнес сэр Джон. — Сдается мне, что он негодяй.
— Вы ничего о нем не знаете, — со злостью выпалила Розина. — Он любит ее искренне, преданно, пылко…
— Достаточно сильно, чтобы отказаться от своих амбиций? Ибо ему придется это сделать, если он нигде не найдет финансовой поддержки.
— До этого не дойдет, — твердо сказала девушка. — Он найдет покровителя, они поженятся…
— …А добрая фея появится, махнет волшебной палочкой, и заживут они счастливо, — насмешливо добавил сэр Джон. — Мое милое дитя, вы витаете в мире романтических фантазий. Реальный мир суров, и я боюсь, что ваша подруга больно обожжется.
— Говорю вам, они любят друг друга, — упорствовала Розина.
— Ах любят, — ответил он, пренебрежительно махнув рукой.
— Да, и незачем так ухмыляться.
— Я не ухмыляюсь, но думаю, что мы слишком много сваливаем на плечи «любви», причем такого, что она не способна нести. До поры до времени любовь — это очень мило, но полагается на нее только глупец.
В голосе сэра Джона послышалась предательская горечь. Розина удивленно на него посмотрела.
— Но ведь мы говорили о женщине, — медленно произнесла она.
Сэр Джон взял себя в руки.
— Мужчина или женщина — какая разница? — быстро сказал он. — Есть любовь — и есть реальность, и лучше их не путать.
Розина молчала, потрясенная этой его неожиданной вспышкой, мимолетной возможностью заглянуть в личные, сокровенные переживания собеседника. В какой-то момент в голосе сэра Джона прозвучала настоящая боль.
— Не думаю, что правильно судить об этом только по собственному опыту, — осторожно сказала она.
— По собственному опыту? — резко повторил он. — О чем вы говорите? Мы обсуждали не меня.
— Думаю, все-таки обсуждали.
— Да не будьте же такой дерзкой! — со злостью воскликнул он, вскакивая на ноги. — Что вы можете знать в своем нежном возрасте?
— Я чувствую, когда человек говорит о себе…
— Мое милое дитя…
— И перестаньте меня так называть! — в ярости воскликнула Розина. — Я не дитя и не ваша, и не имею ни малейшего желания быть для вас милой.