Хотя дверь была массивной, замок, разумеется, был взломан нетерпеливыми революционерами, которым хотелось поскорее добраться до вина маркиза.
Девушка окинула погреб взглядом: он, как и прежде, был забит мусором.
Здесь были бесчисленные старые бочки, десятки ящиков, в которых когда-то хранилось вино, а на грязном полу валялись битые бутылки: прямо там, где воры выпивали содержимое, они и выбрасывали их, зачастую разбивая.
Все это, должно быть, произошло много лет назад, когда революционеры впервые ворвались в замок.
«Полагаю, — подумала Мариетта, — рано или поздно нужно будет попросить кого-то из людей убрать этот беспорядок».
Она взяла с верхней ступеньки светильник, который, наверное, простоял здесь много лет. Свеча в нем сгорела только наполовину.
Зажигая свечу, Мариетта решила, что та достаточно велика, чтобы она успела осмотреть погреб.
С огнем в руках девушка пробиралась через горы мусора, гадая, как далеко тянется погреб под замком. К ее удивлению, расстояние оказалось не слишком большим.
Мариетта продвигалась вперед, обходя то какую-нибудь бочку, то пару разбитых ящиков и ступала осторожно, потому что под ногами было много битого стекла.
Наконец она подошла к стене, которая казалась монолитной.
«Вот и конец погреба», — пробормотала она.
В то же время возник вопрос: почему он такой короткий? В таком огромном замке погреб должен быть гораздо длиннее, он может доходить до самого центра здания, а не заканчиваться сразу под кухней и кладовой.
Девушка очень внимательно присмотрелась к стене перед собой. «Кажется, кладка здесь не такая добротная и состоит не из таких кирпичей, как боковые стены погреба».
Мариетта несколько секунд смотрела на стену, а потом побежала назад.
Поставив светильник на верхнюю ступеньку, она поспешила в гостиную.
Леон и двое ею помощников уже добились поразительных успехов. Они покрасили стены в такой же цвет, какой был раньше.
Подобно многим комнатам замка, стены здесь были обшиты панелями, и теперь гостиная могла похвастаться бледно-голубыми медальонами, под цвет глаз Мейвис, с белым контуром.
Сейчас комната выглядела не только красивой, но и почти такой же величественной, какой, вероятно, была прежде.
Леон стоял на лестнице, реставрируя на потолке чудесное изображение Венеры в окружении купидонов, и Мариетта подумала, что эту картину наверняка рисовал какой-нибудь итальянский художник.
— Я хочу вам кое-что показать, месье, — позвала Леона девушка. — Не могли бы вы и двое ваших помощников пойти со мной, захватив инструменты?
— В чем дело, мадемуазель? — поинтересовался он.