Худенькая, с почти прозрачной кожей, Элизабет светилась радостью и той внутренней красотой, которой так щедро была одарена и не могла не отдавать другим.
В эти несколько часов Малколм очень много узнал об Элизабет. Узнал он и то, как любят ее все, кто общается с ней, и это не удивило его.
В маленькой горной деревушке ее знал каждый житель, и многие делились с ней своими радостями и печалями. И всем она отдавала частицу себя, и они уходили успокоенные и, даже не ведая того, духовно обогащенные.
Малколму была очевидна та огромная роль, которую играла Элизабет в жизни своего брата. Брат и сестра Керчнер не были богаты, но это мало беспокоило их, ибо запросы их были скромны и их вполне удовлетворяло то, что они имели.
Лишь когда Элизабет захворала, встревоженный и напуганный Иван стал думать об их финансовом положении и с облегчением понял в последние два года, что способен не только зарабатывать деньги, но даже откладывать их на черный день. По совету знающего человека он купил эту маленькую виллу в горах на юге Франции.
Это был их первый настоящий дом, они любили его и, с гордостью показывая Малколму свои владения, напоминали недавно поселившихся здесь молодоженов. Казалось, что здесь, вдали от мира, в горах, брат и сестра были несказанно счастливы.
Малколм, чувствуя руку Элизабет в своей руке, думал о необычайных поворотах, какими богата жизнь.
Месяц назад, когда по ночам его сломленный дух тщетно молился о том, чтобы поскорее покинуть бренное тело, мог ли он мечтать или поверить, что с ним произойдет то, что произошло?
Он знал, что полюбил Элизабет, что мог смотреть на ее бледный профиль совсем рядом и любоваться тем, как, подняв личико, она слушает музыку.
Малколм не торопился сказать ей о своей любви, ему, казалось, даже не приходило это в голову. Он был просто счастлив каждым таким мгновением, как это, и не решался говорить о чувствах с той, которая так щедро одаряла любовью и вниманием каждого, кто оказывался с ней рядом.
Знать Элизабет и не любить ее было невозможно. И в то же время Малколм понимал, что его любовь к ней совсем иная, чем та, которую он знал раньше. Он познал чувство огромное и прекрасное.
В его прежних отношениях с женщинами были свои приливы и отливы, но это была скорее страсть. Теперь, когда он устал, утратил все иллюзии и реальность пугала его, к нему пришло и поглотило целиком чувство, доселе ему неведомое и настолько чудесное, что он даже не осмеливался ни проявить его, ни заговорить о нем. От его тепла растаял лед, сковавший сердце, и Малколм мог сравнить себя с человеком, греющимся у благодатного огня после долгого ледового плена.