Я облегченно вздохнула и налила себе воды. Нужно успокоиться, прийти в себя, остыть. Не хочу показаться вульгарной, но я раскалилась, как петарда. Оставалось надеяться, что немного холодной воды поможет избавиться от лихорадки. Сделав большой глоток, я приложила ледяной стакан к шее. Место засоса горело и пульсировало. Такое чувство, словно он просвечивает через шарф, как неоновая вывеска.
Переговорное устройство ожило. Я взяла трубку и услышала голос Оуэна.
— Кик, — деловито бросил он, — зайдите ко мне, пожалуйста. И принесите свою книгу.
— Сейчас.
— Да, и еще одно.
— Что?
— Сними трусики.
Я швырнула трубку на рычаг, словно она была радиоактивной. Абсолютно неконтролируемая, какая-то подростковая истерия бурлила во мне. Но, помоги мне небо, я сделала то, что он просил!
Едва я вошла в офис, как Оуэн запер дверь, схватил меня и мы очутились на новом диване, сменившем тот, на котором испустила дух Тина. Собственно, «новым» в полном смысле он не был: большое, уютное произведение мебельного искусства эпохи Регентства, обитое дамасским шелком цвета сомо, с мягкими пуховыми подушками и удобными подлокотниками с бахромой. Выбирая его, я знала, что раньше или позже какая-то девушка воспользуется его преимуществами. Только в жизни не предполагала, что это буду я. Конечно, в этот момент мы с таким же успехом могли кататься по цементному полу, задыхающиеся и ненасытные. Думаю, что даже струя воды из пожарного шланга не могла бы нас разъединить.
— Рядом с тобой я не могу держать себя в руках, — признался Оуэн, когда буря немного успокоилась. — Ты самая роскошная, изысканная женщина из тех, кого я знал.
— Это все драгоценности, Оуэн.
— Нет, так оно и есть на самом деле.
— Думаю, это уж слишком, — покачала я головой. — Но мне приятно это слышать. Ты и сам неплох.
— Сейчас я способен думать только о том, как хочу тебя. Всю тебя.
— Что же, позволь сказать, ты можешь думать о чем угодно, но сейчас лучше отпусти меня. Пора за работу.
— Я босс и приказываю тебе остаться.
Меня всегда ужасно смешило, когда он объявлял себя боссом.
Но едва атмосфера в комнате вновь начала накаляться, как комнату сотряс оглушительный взрыв. Оуэн мгновенно вскочил.
— Какого черта? Что это?
— Насколько я понимаю, это ты перевернул земной шар.
Дверь конференц-зала распахнулась, и оттуда с перекошенным лицом вылетел Дмитрий Раш.
— Немедленно обратно! — рявкнул Оуэн, подбегая к лестнице. — Заприте дверь! И никого не пускайте.
В доме творилось нечто невероятное. Входная дверь болталась на одной петле, окна по фасаду были выбиты. Густой дым, пыль от валившейся со стен штукатурки и летающий мусор затрудняли дыхание. Я видела разинутые рты, но не слышала криков: все происходило, как в замедленной съемке, когда саундтрек пустили не на той скорости.