Как только улеглось первое потрясение, общественность осознала весь масштаб случившегося.
Ответственность быстренько взяли на себя две различные группировки, причем каждая присваивала честь себе. Но к сожалению, уже через несколько часов после взрыва был произведен ряд арестов, включая задержание шайки матерых уголовников, следивших за Дмитрием в ожидании подходящей возможности. Якобы они и подложили бомбу, чуть не взорвав заодно и самих себя. Оказалось, они знали кого-то, кто знал кого-то, работавшего на родных Дмитрия. Подозреваемыми были также водители «мерседеса» и «роллса». Едва они очнулись, их арестовали прямо на больничных койках.
— Это проблемы всех преступников, — пояснил Дмитрий. — Они не слишком умны. Не хватает мозгов, чтобы все как следует продумать.
Казалось ужасно несправедливым и неправильным, что неудачное ограбление, совершенное неопытными и недалекими бандитами, вызвало столько страданий и разрушений.
Мистер Раш и его семья удалились от общества и теперь жили в уединенном особняке под круглосуточной охраной.
Все постепенно улаживалось. Все было под контролем, кроме нашего с Оуэном возрастающего увлечения друг другом, которое «неприятности», как называл их все еще пребывавший в больнице Бертрам, подняли до недосягаемо высокого уровня. Каждый день я проживала в состоянии абсолютной бездумности, неустанно порхая по коридорам. Нет, я выполняла свою работу, но мечтала при этом только о мгновении, когда смогу коснуться Оуэна и когда он сможет коснуться меня. Повторяю, все это было глупо, инфантильно и безответственно. Я понимала это, но оправдывала себя тем, что меня могло покалечить или даже убить при взрыве. Что за неуклюжий, эгоистичный довод! Следовало бы стыдиться себя, и в глубине души я и стыдилась. Но пока что заботилась только о чисто физическом наслаждении. Жизнь коротка. И я не пыталась разобраться в наших отношениях или понять, куда они ведут, хотя опять же подсознательно знала ответ и на это. Но, даже имея какие-то сомнения насчет долгосрочного прогноза, старалась держать их при себе. Жила одним днем.
Наше бедное здание было закрыто для входа, пока полиция не закончит расследование, а инженеры не определят степень повреждений, что они и сделали в рекордно короткое время. Если не считать фасада, само здание строилось на века — пустоты между перекрытиями заполняли землей, выкопанной из ямы под фундамент. Ремонт начался и продолжался черепашьими темпами.
Каждый день я отправлялась осматривать сделанное за сутки и обычно возвращалась измученная и расстроенная. Наш прекрасный дом стоял с заколоченными окнами и дверью, огороженный пластиковой лентой и пластмассовой сеткой, день и ночь охраняемый полицейскими патрулями в защитных костюмах. Я была рада, что сэр Крамнер этого не видит. Не видит, к чему привело осуществление его «фантазий». Его сердце наверняка разбилось бы!