Потом начались рыдания. Но и они стихли. Наступила тишина, сменившаяся кошачьими завываниями экстаза, продолжавшимися, пока у нас окончательно не сдали нервы. Наконец, дверь открылась и на пороге возникла Тина с распухшим от слез лицом.
— Прости, что расцарапала тебя. Честное слово, больше такого не будет. Только не делай этого со мной! Я на все пойду, лишь бы ты не ушел. Пожалуйста. На все.
Оуэн шагнул к ней, прижимая к щеке платок. Он успел снять пиджак, но приталенная белая сорочка была такой же жесткой на вид, как крекер, а традиционный красный с синим галстук того сорта, над которым он, полагаю, так часто смеялся в прошлом, считая, что такие носят лишь старперы, оставался аккуратно завязанным. По его виду не скажешь, что он только сейчас занимался неистовой, страстной любовью.
— Поверь, Тина, я делаю это только для тебя. Ради твоего же блага. Нельзя, чтобы ты вечно оставалась в моей тени. Подумай о своей карьере!
Тина снова заплакала:
— Но что я буду делать без тебя? В тебе весь мой мир.
Признаюсь, в эту минуту я ее пожалела. Кто она? Всего лишь ребенок, одинокий, брошенный и совершенно запутавшийся ребенок.
— Я ничем не могу помочь, мисс Ромеро?
Она покачала опущенной головой.
— Мне очень жаль.
— Черт с вами! — прошипела она. — Это вы во всем виноваты. Оуэн никогда не задирал нос, пока не явились вы!
Я протянула руку, пытаясь коснуться ее плеча, но она уже успела нацепить темные очки и стала спускаться вниз. С каждым шагом ее спина выпрямлялась все больше, и, к тому времени как она добралась до входной двери, знаменитая красногубая латиноамериканская улыбка вернулась на привычное место. Тина была готова во всеоружии встретить свой перманентный эскорт из телохранителей и папарацци.
Я вошла в кабинет Оуэна.
— О Господи!
Две лампы и стеклянная столешница были разбиты в мелкие осколки.
— Чертова психованная гребаная сука, — выругался он.
— Вы в порядке, сэр? Хотите, я взгляну, в чем дело?
Он отнял полотняный квадратик от щеки и, внимательно рассмотрев, покачал головой.
— Нет, спасибо. Похоже, кровь уже не идет. Что же, нет худа без добра, — заметил он, поправляя монитор. — Зато все кончено.
— Как по-вашему, с ней ничего не случится? То есть она не наделает никаких безумств, как по-вашему?
— О чем вы? От нее ничего, кроме безумств, не жди. Да кому она нужна? Тем более что теперь она не моя проблема.
— Зато вопить она умеет. Тянет на «Оскара».
— Актрисы, — презрительно фыркнул он. — Визгу много, шерсти мало. Все они полные идиотки. И без сценария двух слов связать не могут. Кстати, на который час назначена встреча с Карстерз?