— Теперь лучше? — спросила Тилли и, не получив ответа, поняла, что угол сложенной опоры мал.
Она возобновила работу. Когда высота пирамиды достигла почти ее талии, Марк сказал: «Спасибо, теперь лучше.
— Боль… стала меньше?
— Да, теперь можно… Хуже правая сторона, а левую ногу я почти не чувствую.
— Ваша правая нога зажата немного, у щиколотки.
— Наверное, ее судорогой свело.
— Вполне возможно, сэр.
Она в изнеможении опустилась рядом со сложенной пирамидой.
— Где ты, Троттер? — вскоре спросил он.
— Я здесь, сэр.
— Ты не дашь мне руку, Троттер?
— Да, сэр. — Тилли ощупью стала искать его руку. Когда их пальцы переплелись, она почувствовала, что краснеет. Незадолго до этого девушка обнимала его, его лицо касалось ее шеи, его голова лежала у нее на груди, но все это было не то. Теперь же он попросил подержать ее руку.
— Руки могут так много, они хорошо успокаивают, как по-твоему, Троттер?
— Да, полезная штука, без них нам туго бы пришлось, сэр, — она улыбнулась в темноту.
— Верно, туго, — почувствовав ее улыбку, подтвердил он. — Сколько тебе лет, Троттер.
— Скоро восемнадцать, сэр.
— Я не знал, что ты в шахте. А если бы знал, постарался забрать тебя отсюда.
— Мне нужна была работа, сэр.
— Да, понимаю. Но это самая-самая низкая работа для женщины. Уверен, она не для тебя.
— Мне говорят, сэр, что я неплохо справляюсь.
— И давно ты здесь?
— Я пришла сюда через три дня после того, как ушла из вашего дома, сэр.
— Мне бы следовало позаботиться о тебе, — помолчав, пожалел Марк, — но ты помнишь ту суматоху в доме.
— Да, сэр, я все понимаю.
— А почему ты не пошла на ферму к своему другу Бентвуду? Он же твой друг, верно?
— Да, сэр.
— Ты жила в его доме после пожара.
— Недолго, сэр… я ушла в день похорон бабушки и поселилась в сарае. Там… вы меня нашли и так великодушно предложили место.
— Но… почему ты не осталась на ферме? Думаю, Саймон подыскал бы для тебя работу.
Она не ответила. Марк почувствовал, что девушке не хочется об этом говорить.
— Извини, я не хотел вмешиваться…
Внезапно мистер Сопвит так стиснул ей пальцы, что она едва сдержала крик. В темноте раздался его протяжный, рвущий душу стон. Тилли встала на колени и другой рукой обхватила Марка за плечи.
— Ну вот, успокойтесь, тише, тише, — прижимая его к себе, приговаривала она.
— О боже! — он выпустил ее руку, и она потрогала его лицо: оно все было залито потом.
— Если бы я могла вам помочь, — в голосе девушки звучали слезы.
— Ты и так много делаешь для меня, Троттер, — ответил он после долгой паузы. — Ты здесь, со мной. Ну вот… отпустило. Я ничего опять не чувствую. Боль приходит приступами… Мне кажется, я не привык к боли. Если подумать, то я ни разу в жизни не болел. Зубы болели, случалось. Мне вырвали два зуба, помню, что я на стену лез… Что, что такое? Пожалуйста, не плачь, не надо плакать. Послушай, — он коснулся щеки Тилли. — Что я стану делать, если ты меня подведешь, Троттер? Я бы не сказал, что ты из тех, кто легко сдается и падает в обморок.