— Бесси, налей-ка всем по маленькой кружке, — распорядился он.
— Это — дело, молодчина, Билл, — раздались радостные голоса, все оживленно задвигались.
— Пейте, пейте, угощаю.
Кружки с элем были розданы, и разговоры постепенно смолкли. Когда Берк Лодимер с Энди Фэрветером собрались уходить, поднялись и трое Макгратов и тоже объявили, что им пора. В темноту вышли все вместе. Но они не сразу разошлись по домам, а задержались и довольно долго о чем-то разговаривали.
Его преподобию Джоржу Россу было всего тридцать пять, но сутулые плечи, худощавое продолговатое лицо и быстро редеющие волосы заметно старили его. Худой и высокий, он выглядел старше сорока. Обычно лицо священника имело землянистый оттенок, но сейчас от волнения щеки его тронул бледный румянец. Он сжал тонкие невыразительные губы, чтобы скрыть подрагивание, и грустно смотрел на жену, осуждающе качая головой.
Двадцатишестилетняя Эллен Росс, маленькая и изящная, едва доходила мужу до плеча. Ее очень красили мягкие волосы светло-каштанового оттенка, а глаза поражали какой-то необыкновенной, пронзительной голубизной. Говорила она быстро, размахивая руками, что придавало значимость ее словам. Вот и сейчас Эллен оживленно жестикулировала:
— Я уже говорила, что это злобные, всегда готовые позлорадствовать люди. Они не понравились мне с самого начала. Мистер Фоссетт, хоть и церковный староста, но не лучше старух-сплетниц. А колесный мастер, даже не знаю, что и сказать, — она с брезгливой гримасой развела руками, будто стараясь что-то отодвинуть от себя.
Джордж прикрыл глаза и заговорил, стараясь не показывать раздражения:
— Ты уклоняешься от темы, Эллен. Ответь, ты танцевала в ризнице с Тилли Троттер или нет?
— Да! Да! Да! Если ты говоришь, что мы танцевали, пусть будет так. Но это было только один раз. Мы сделали всего несколько движений и не отодвигали скамьи, да всего один раз прошлись вокруг стола.
Преподобный Росс закрыл глаза и опустил голову на грудь.
— Ах, Джордж, ну пожалуйста, извини, — тихо попросила она. — Я очень сожалею, что огорчила тебя, но ведь все начиналось так невинно. Как-то раз мы сидели с Тилли в беседке и занимались чтением и письмом. После урока я заговорила о гулянье, которое устраивалось на окраине Вестоу, и поинтересовалась, пойдет ли она. Тилли очень печально ответила, что на гулянье никогда не ходит, потому что не умеет танцевать. Джордж, вспомни, как на дни рождения и праздники моя мама садилась за спиной, а Роберт брал скрипку. Когда ты с нами был, то тебе все нравилось — ты говорил, что в нашей гостиной веселее, чем на балу во дворце.