Дед бы, конечно, убил бы её через месяц, но бабушке страшно повезло. Началась война. Дед был медиком, и его отправили на фронт с санитарным поездом. И бабушка поехала вместе с ним. Во-первых, кроме него ей не с кем было поговорить, а во-вторых, соседи сказали, что, если она не уедет с дедом, они сами уедут с ним, вместо неё.
Вместе с санитарным поездом дед мотался на фронт и с фронта, и даже получил медаль «За усердие». То ли за то, что хорошо исполнял свой долг, но, скорее всего, за то, что он ухитрился два года прожить с моей бабушкой в одном купе. Вероятно, поняв, что он либо застрелится, либо сойдет с ума, дед отправил жену на кухню, помогать кашеварам.
Бабка, очевидно, так бы и утонула в грязной посуде и в картофельной шелухе, но старик повар, который по случаю оказался в этом санитарном поезде, взял её к себе подмастерьем. Всё-таки жена врача. И за два года обучил её великому кулинарному искусству.
О, это был не просто повар. Этот старик, оказалось, когда-то был поваром у князей Юсуповых. Почему он от них ушёл и, как он попал в санитарный поезд, загадка, но факт остаётся фактом. То, чему он её научил, не найти ни в каких кулинарных справочниках. На кухне она творила чудеса. Запахи стояли такие, что соседи по коммуналке падали в обморок, а те, что жили на других этажах, сходились у дверей её квартиры, чтобы понюхать хотя бы замочную скважину.
По воскресеньям мы всей семьей: папа, мама и я, приезжали с Земляного вала к ней на Нижнюю улицу на обед. Лично я ждал этого всю неделю. Отец тоже. Мать делала вид, что ей всё равно, но в тайне записывала в тетрадочку все бабкины рецепты. Без всякой, между прочим, пользы. Готовить мать не умела никогда, даже яичницу. Она вообще ничего не умела делать.
Мать, как она говорила, всю жизнь проработала в органах. Она была гинекологом. Она была очень хорошим гинекологом, и пациентки её прямо обожали. Но дома она не умела ничего. Однажды в шестом классе меня назначили на роль шута в школьном спектакле. Это была «Двенадцатая ночь» по Шекспиру. И родителям было велено сшить нам костюмы. Мать пошла в магазин «Ткани» и купила два совершенно одинаковых куска материи – синей и красной. И села шить мне костюм. Из красной материи вышла одна штанина, один рукав, пол куртки, шутовской колпак и две варежки. И еще осталось. Синей хватило на одну штанину и всё. Повторяю, было два одинаковых куска материи. Как у неё это получилось, загадка.
Всё, что не касалось её работы, у неё не получалось вообще.
Но отец терпел, потому что очень её любил. Моя жена тоже не умеет готовить, но я её тоже люблю. С этим ничего уже нельзя поделать. Такая у нас семейная традиция. Среди сотен тысяч, выбрать одну, именно ту, которая ни черта не умеет делать на кухне, жениться на ней, и потом самому научиться готовить, чтобы не умереть с голода.