Так я становлюсь Владимиром.
Второго парня зовут «Жук». Кличка совершенно не подходит к нему. Он высокий, светловолосый, весь усыпан веснушками.
— Рассаживайтесь удобнее, ребята, — предлагает Силис, когда с нашим знакомством, наконец, всё улаживается. — Екаб! Бери удочку и принимайся за ловлю. А вы двое садитесь сюда, напротив меня. Запевайте что-нибудь. Ну! «Вей, ветерок, гони лодочку», — запевает он сам, видя нашу нерешительность.
Мы подхватываем:
— Угони меня в Курземе…
— Продолжайте петь и слушайте меня… Заседание комсомольской ячейки объявляю открытым.
Значит, это и есть ячейка… Янис, Жук и я… А где же калитка в заборе? А погреб? Суровые мужественные лица?..
— Сначала решим организационные вопросы, — обычным деловым голосом говорит Силис. — Из всех вас опыт работы имеет один Екаб…
Янис! Значит, он уже давно в подполье!
— Районный комитет назначил его организатором ячейки. Техником (техник — так назывался подпольщик, ответственный за обеспечение ячейки нелегальной литературой. Были также районные и городские техники) будешь ты, Жук. Я тебе сегодня дам явку. Наладишь снабжение ячейки газетами «Циня», «Яунайс комунарс» («Циня» («Борьба») — орган компартии Латвии. «Яунайс комунарс» («Молодой коммунар») — орган подпольного комсомола Латвии) и листовками. Ты, Владимир, будешь казначеем. Твоё дело — собирать членские взносы, вести учёт пожертвований для МОПРа…
Мимо нас проплывает большая лодка. На ней шумит, веселится пьяная компания. Силис на минуту смолкает, а затем продолжает снова:
— Пока будете встречаться каждые две недели. Первый раз — на Киш-озере. Екаб и Жук уже знают где. Соберётесь в следующее воскресенье с утра. Придёт референт, расскажет вам о внутреннем и международном положении, о задачах комсомола. Затем Екаб ознакомит вас с основными правилами конспирации… Вы знаете, что такое конспирация? — обращается он ко мне и к Жуку.
Жук молча кивает головой. Мне же это кажется недостаточным. Прекращаю пение и начинаю объяснять.
— Конспирация это… Вот, например, мы с Ян… с Екабом были хорошо знакомы… Здоровались, ну и прочее. Теперь же нужно это прекратить. Мы должны вести себя, как совсем не знакомые люди. Иначе у шпиков могут возникнуть подозрения.
Почему они все улыбаются?
— А не кажется ли тебе, Владимир, — говорит Силис, — что именно это может показаться шпикам подозрительным. Жили-были два парня, хорошо знали друг друга и вдруг стали словно чужие. Между тем, их видят вместе и на Даугаве и на Киш-озере. «Нет, — подумают шпики, — тут не всё чисто…» Так вот, Владимир, если вы перестанете здороваться, это как раз и будет грубейшим нарушением конспирации. А вот Жука ты не знал до сих пор, и не нужно с ним особенно сближаться и впредь… Ясно?