— Я очень рада, что вы мне позвонили, — сказала я.
Он привез меня во французский ресторан, который был тогда в большой моде. Когда я под руку с ним вошла в зал, головы всех присутствующих повернулись в нашу сторону, и меня буквально распирало от гордости. Не было сомнений в том, что Рэндольф Беррик — лучшее украшение, о котором может мечтать любая девушка.
Я боялась, что он сразу же поведет меня в отдельный кабинет. Но, как оказалось, он зарезервировал столик, открытый взорам всех посетителей ресторана, и я понемногу успокоилась. Рэнди был настоящим джентльменом. Он усадил меня за стол и обращался со мной, как будто я была каким-то хрупким предметом. Заметив мое удивление, он улыбнулся.
— Наверное, такому ребенку, как вы, я кажусь безнадежно старомодным? — спросил он.
— Я не ребенок, — с некоторым возмущением сказала я.
Он рассмеялся, и от звука этого чудесного смеха у меня по спине пробежала сладкая дрожь.
— Для меня вы ребенок. Понятно, что вы не привыкли к подобным знакам внимания, но когда я развлекаю женщину… — он с особой лаской произнес это слово, — …я обращаюсь с ней, как с леди. — Он взял мою руку и легонько прикоснулся губами к кончикам пальцев. — Я никогда не произношу грубых слов. Грубость в присутствии женщины для меня святотатство. Видите ли, Хани, меня учили манерам еще в те времена, когда женщина считалась драгоценностью.
— Не так уж это было давно, — быстро возразила я. — Вы говорите как старик, а я не считаю вас старым.
— Вы говорите очень приятные вещи, но мы оба знаем правду. Я слишком стар для такой очаровательной юной девушки, как вы. Мне хочется лишь немного погреться у вашего огонька, сидеть и восхищаться вами и унести с собой воспоминания, которые усладят остаток моей жизни.
Я знаю, о чем вы подумали, но не забудьте, что мне было всего шестнадцать лет. Я попалась на эту удочку? Еще бы! Конечно, попалась. Я слушала как загипнотизированная, а он продолжал:
— Я хочу сидеть здесь, смотреть на вас и думать о том, с каким бы наслаждением, будь я немного помоложе, я дюйм за дюймом снимал бы с вас это платье.
— Уверена, что вы сняли в свое время немало платьев, — сказала я, стараясь казаться утонченной.
— Возможно, — сказал Рэнди. — Но когда я гляжу на вас, я не могу об этом вспомнить.
Я рассмеялась, как мне казалось, скептически, но голос мой предательски дрожал.
— Интересно, что сказали бы все эти женщины, за которыми вы ухаживали, если бы узнали, что вы не помните — или притворяетесь, что не помните, — их?
— Притворяюсь? Какой цинизм в столь юном возрасте! Умница. Не верьте ни одному мужчине, милая Хани… кроме меня. Глядя на вас, я сомневаюсь, что другие женщины вообще существовали.