Он усмехнулся:
— Вы понимаете, что я не это имею в виду. Это очень большая сумма, но я догадываюсь, что вы того стоите.
— О чем вы?
— Пятьсот фунтов. Вторая ночь по пониженной ставке.
Мгновение спустя он прыгал на одной ноге, потирая щиколотку и ругаясь на чем свет стоит. Каблучки на моих туфлях были очень острые.
Появился Майлс.
— Он сказал тебе то, что я подумал? — усмехаясь, спросил он.
— Наглец! — возмутилась я. — Как он мог подумать, что я на это клюну?
Майлс расхохотался, поняв, что Литл попал впросак, и остальную часть вечера мы танцевали вместе.
В светской хронике появилась заметка об этом вечере, где меня называли «королевой бала». (По слухам, леди Кэролайн Харвестер-Фицджеймс в сердцах вышвырнула газету из окна.)
Я купила огромную кровать, которая полностью заняла спальню моей маленькой квартирки. Гардероб и туалетный столик пришлось поставить в другой комнате, которая, хотя и называлась жилой комнатой, не отвечала своему назначению, потому что вся жизнь происходила в спальне. Вспоминая об этом теперь, я понимаю, что в этой квартире ничто не говорило о том, какой я была на самом деле. Там не было дисков или кассет, которые я любила бы слушать, а единственным чтивом были журналы мод. Все имело отношение к тому, как я выгляжу перед камерой и как мы занимаемся сексом с Майлсом. Теперь я не смогла бы жить такой жизнью, но в ту пору этого для меня было вполне достаточно. Мне было семнадцать лет, и весь мир был у моих ног.
Когда я могла уехать из Лондона, мы отправлялись в Дайсон-Холл, где, верный своему обещанию, Майлс на свой лад продолжал знакомить меня с каждой спальней. Одна из них называлась Спальней королевы, ибо в 1575 году там ночевала королева Елизавета I. Мы пропустили эту спальню. Как-никак это была королева-девственница. Зато мы компенсировали это шестикратным использованием спальни Генриха VIII!
Майлс учил меня верховой езде. Я немного побаивалась лошадей, но зато это был хороший предлог для того, чтобы приобрести костюм для верховой езды: мне так шли узкие бриджи!
Того же мнения придерживались фотографы. Они прятались в кустах, делая наши снимки. Майлс приказал вышвырнуть их с территории поместья, но было уже поздно. На следующий день снимки появились в газетах в сопровождении истории о том, что мы проводим вместе каждую минуту и что скоро могут зазвонить свадебные колокола. Я боялась, что Майлс может решить, будто я сама подстроила это ради собственной рекламы. Мне не хотелось, чтобы он так думал, но Майлс только усмехнулся:
— Да-а, теперь языки заработают вовсю.