Он ударил кулаком по ладони и заметался по комнате. Остин некоторое время сидел, онемев от изумления и огорчения. Дорогой ему, привычный взгляд на „милого старину Дика" оказался ниспровергнутым. Перед ним показался другой Дик, — личность более сильная, более глубокая, чем он воображал. Новое чувство уважения к нему, а также жалость к нему, великодушная, а не презрительная, зашевелились в его сердце.
— Послушай, Дик, — сказал он, впервые в этом разговоре назвав его обычным именем. — Верно ли я понял, что ты обвиняешь меня в том, будто я посылаю тебя в Ванкувер и ускоряю твой отъезд, чтобы достичь своей цели у Вивьетты?
— Да, — ответил Дик. — Да, обвиняю. Ты подстроил эту ловушку.
— Скажи, я когда-нибудь лгал тебе?
— Нет.
— В таком случае, говорю тебе, как мужчина мужчине, что до сегодня я и не подозревал, что твое чувство к Вивьетте глубже и сильнее чувства старшего брата.
Дик горько усмехнулся.
— Ты не мог представить себе, чтобы такой чурбан, как я, мог влюбиться. Ну, а дальше?
— Дело не в этом, — заметил Остин. — Я не поступил бесчестно по отношению к тебе. Я приехал сюда. Я влюбился в Вивьетту. Чем я виноват? Мог я не влюбиться в нее? Мог я не сказать ей об этом? Но она юна и невинна, и сердце свое она еще никому не отдала. Скажи мне, как мужчина мужчине, решишься ли ты сказать, что ты овладел им или что овладел им я?
— Какой смысл в разговорах? — возразил Дик, снова впав в угрюмый тон. — Если я уеду, она будет твоя. Но я не уеду.
Остин снова встал и положил руку на плечо брата.
— Дик, если я откажусь от нее, ты примешь мои условия?
— Ты добровольно откажешься от нее? С какой стати?
— Злое дело свершилось сегодня днем. Я вижу, что доля ответственности лежит на мне, и подобно тебе, я должен искупить это. Человече, ты ведь брат мне! — вскричал он в порыве чувства. — Самое близкое существо на свете… Неужели ты думаешь, я могу оставаться счастливым, зная, что демон убийства живет в твоем сердце и что в моей власти вырвать его оттуда? Неужели можно останавливаться перед ценою? Послушай, столкуемся мы на этом? Да или нет?
— Тебе легко обещать, — возразил Дик. — Но когда меня не будет здесь, разве ты сможешь противиться искушению?
Остин замолчал, в нерешительности кусая губы. Потом, с видом человека, готового сделать непоправимый шаг, он пересек комнату и позвонил.
— Попросите м-с Гольройд зайти сюда на минутку, — приказал он прислуге.
Дик с удивлением взглянул на него.
— Какое отношение имеет миссис Гольройд к нашему делу?
— Увидишь, — сказал Остин. Они молчали до прихода Екатерины.