«Чушь, полная чушь! Господь потому и милосерден, что его любовь беспредельна и не позволит обречь плоть и душу умершего на страдания».
Фридрих выплюнул в ладонь виноградные косточки и высыпал их в кубок, где ещё слабо пахло лекарством.
- Заказывайте заупокойные мессы! Вот вам цены со скидкой десять процентов… - передразнил король елейный гнусавый голос епископа Тосканы. - Тьфу! - Король стукнул в пол ногой и раздражённо уставился в окно.
«Я надеюсь, что мои дела – есть лучшая молитва Господу. При мне сицилийцы обрели уважение в Италии и достаток, которого не было в Папских владениях и других королевствах и герцогствах из-за высоких грабительских налогов. При мне немцы почувствовали себя единой нацией, с которой считаются французы - эти кукольники, сажающие на Святой престол марионеток».
Ночь прошла быстро. В раздумьях Фридрих даже не заметил, как за окном стало светлеть. Он не слышал, как пропел дворцовый петух, как вслед ему, повторяя голосистый крик на разные тона, подхватили приветствие новому дню остальные птицы с окраин Палермо. Они предупреждали звонарей, что скоро придётся ударить в колокола и призвать добрых католиков к заутрене. Король продолжал что-то тихо бормотать себе под нос, не видя, как первый утренний тёплый ветер, проникающий в комнату через окно, уже колышет пламя свечей.
«К чему эти всенощные бдения в монастырях с бормотанием псалмов, придуманных сытыми бездельниками в сутанах якобы в качестве средства, отвращающего умы от пустого суесловия и сомнений? К чему бесконечные чтения Священного писания, когда от бездумных повторений ты уже не вникаешь в смысл, заложенный в божественные строки?»
- Разве нужно это Господу нашему? – Фридрих слабо шевельнул рукой, словно хотел погрозить кому-то пальцем и передумал.
«Я скорей пойму практику мистических медитаций для ищущих истину. Пойму погружение в собственные размышления с ожиданием божественного озарения, смирюсь со временем, потраченным на создание логических цепочек умозаключений, выводящих душу за грань обыденного. Оправдаю бесконечное, но приносящее результат копание в книгах, чтобы открыть новое, доселе неизвестное науке - чем тупо повторять уже ничего не значащие для священников тексты Евангелий. Кто, как не приобщённые в монастырях к таинствам откровений, отрешённые от мирской суеты, свободные от забот о хлебе насущном, кто, как не они, должны переступить линию, отделяющую известное от сокрытого, низкое от высокого, познаваемое от ещё непознанного, спрятанного в сокровищницах Господа нашего? Только Он в своей милости и любви может дать человеку самое главное – радость от находок и творчества, усталость от умственной работы в просеивании зёрен от плевел, ибо размышление – это и есть поиск хлеба насущного для души и разума человека в поте лица своего и в страхе не успеть».