К воротам, отделяющим Париж от предместий, основная часть пленников подошла плотно сбитой и жалкой группой. Храмовники выглядели грязными, они были покрытыми синяками и ссадинами, и от них дурно пахло. Жак де Моле пытался держаться с достоинством, но и он, и Гуго де Пейро – генеральный надсмотрщик ордена - чувствовали себя разбитыми, униженными и усталыми.
Проведя сто двадцать арестованных тамплиеров по улицам Парижа, их посадили в повозки, приготовленные специально по такому случаю за чертой города, и отвезли в замок Chinon (Шинон) на границе с провинцией Анжу.
***
Тяжело провернув ригель в замке, глухо звякнул ключ. Со скрипом давно не смазанных петель открылась дверь. В комнату, расположенную во внутренних строениях донжона, вошёл монах и двое солдат. Они подошли к узнику, сидевшему на полу.
- Жак де Моле, - доминиканский монах, не глядя на заключённого, подал знак солдатам. Те, подойдя ближе, схватили тамплиера под руки и прислонили к стене.
- Старик, тебя ждут следователи инквизиции. Готов ли ты?
Магистр нашёл в себе силы улыбнуться в лицо монаху.
- Готов ли я? Клянусь Святым распятием - конечно, не готов. Да и к чему может быть готов человек, которому ещё вчера грозили пытками и карой Господней? К чему может быть готов человек, которому трое суток не давали пищи и воды? Как и к чему нужно готовиться больному старику, которому предъявлены нелепые обвинения в ереси, содомизме и прочей ерунде? – Растущая сила в голосе де Моле заставила отступить бенедиктинца подальше от заключённого по направлению к двери. А старый тамплиер продолжал:
- Как вы смеете клеветать на Орден и на Великого Магистра, который, как и все монахи-воины, давал перед распятием обет защиты гроба Господня, целомудрия, воздержания и нищеты?
- Не будем терять времени, ибо время - величайший дар Господа, а терять святые дары грешно и кощунственно, - высокопарно перебил старика монах. Он пожал узкими плечами и кивнул страже.
Магистра вывели из камеры и потащили по коридору. Он еле успевал передвигать по каменным плитам больные, в кровоподтёках и ожогах ноги. Его привели в комнату чуть чище и просторней тесной камеры. Там был стол, за которым сидели двое священников и два судейских дознавателя. Вдоль стен тянулась длинная лавка. С потолка свисал крюк. На таких мясники обычно подвешивают туши животных. На дубовой колоде, похожей на пень для рубки мяса, сидел человек в чёрном колпаке. Из прорезей для глаз сквозили тупое равнодушие и опасность. В глубине комнаты горела жаровня, виднелись дыба и орудия пыток.