- Эй, бездельник, сын ленивой кошки! Созерцатель мёртвых камней! Хватит валяться в кустах. Пошли с нами.
- Куда? – поднял голову Андре.
- Ты что, с Луны свалился? Революция, мой друг, восстание[190]. Турки режут наших братьев в Пилосе и Морее[191], на Крите и Кипре. В Константинополе янычары повесили нашего Патриарха Григория[192]. Или тебе не знакомо чувство мести? А, впрочем, - он присмотрелся к Андре более внимательно, – ты, наверно, сыт войной. Вон те два шрама на лице… Ладно, отдыхай. Твоё участие в битве титанов ничего не изменит. Да здравствует свобода, да здравствует Греция! – «титан» махнул Мерону рукой и побежал догонять товарищей.
«Если ты бежишь от войны, то война обязательно догонит тебя, - эта мысль заставила скитальца встать на ноги. - Быть может, судьба даёт мне шанс вернуться в Шотландию? Говорят, в греческих водах появился британский флот?»
Мерон схватил котомку и побежал догонять греков.
Всю неделю отряд, пополняемый по дороге добровольцами, шёл на юг. Всё чаще попадались селения, где трупы крестьян лежали большими кучами на площадях и улицах, на порогах домов и у заборов. Дети с раскроенными черепами гнили поверх мёртвых матерей. Женщины были накрыты окровавленным грязным нижним бельём, растерзанные, часто с перерезанным горлом. Мухи роями собирались над мёртвыми телами, наполняя жужжанием зловонный воздух. Многие дома были сожжены и дымились обугленными руинами. Церкви, разбитые снарядами и изрешечённые пулями, смотрели на мир широко открытыми резными царскими вратами. Мерон, чувствую горечь от трупного запаха во рту, заставлял греков хоронить мёртвых, взывая к чувству сострадания и к вере в Бога. Стычки с турками, частые ссоры с командирами других отрядов вскоре убедили Мерона, что восстание сменилось неуправляемой вакханалией насилия.
Вскоре отряд из Афин разделился на три части. Мерон примкнул к той, которую возглавил тот самый кудрявый парень-грек, осыпавший его градом насмешек у Парфенона.
- Александр! Ты хоть что-нибудь знаешь о своём великом соотечественнике, покорившем полмира? – Андре с усмешкой помешивал прутиком варево из баранины в котле, захваченном ими у турок.
- Конечно! – грек на мгновение задумался. - …Вот: «…пришёл, увидел, победил…»
Андре рассмеялся.
- Эх, ты, дурень! «Veni, vidi, vici», - это слова Юлия Цезаря, римского императора. Слышал о таком? – Воспоминание о недавно виденном странном сне испортили настроение.
- Был у нас в деревне один Юлий, но и тот оказался Юлианом, - грек, ничуть не смущаясь, выхватил из костра голой рукой штык с куском баранины и сунул подгоревшее мясо в свой улыбающийся рот.