— Дай-ка сюда, может мне это и поможет.
— Хорошо, только смотри не проболтайся.
— Могила! А это тебе, за моральный ущерб, — после чего, я вынул из внутреннего кармана куртки шкалик коньяка и протянул его с поклоном Гумбольту. Тот аж «раскраснелся» от удовольствия.
Вначале, я просто не знал с чего начать. Ибо с трудом верил в то, что такой умный преступник, не побоявшийся расстаться для привлечения к себе внимания, даже с бриллиантом мог, так опростоволоситься, оставив в когтях жертвы часть своей шерсти. Тут что-то явно не то. Наверняка он ее специально подбросил, чтобы навести на ложный след.
Но потом я все-таки сумел стронуться с места.
В этом, как говорится мне помогло само провидение.
Когда я приехал к убитому горем родителю, доложить о результатах своих поисков. То вовремя беседы с ним заметил, что пострижен он как-то странно.
На затылке его головы, ближе к левому уху, имелось место, где шерсть была выстрижена явно сильнее. Даже виднелась небольшая проплешина. Словно бы, кто-то не выстриг, а похоже вырвал шерсть из данного места.
— Вот это да! — подумал я и долго не раздумывая, показал своему старому другу клочок имеющейся у меня шерсти.
— Что это? — спросил он.
— А вот сейчас и проверим, — ответил я и, приложил Клочок к нужному месту. — Блин! Подходит тютелька в тютельку, как по цвету, так и по фактуре.
— И, что это значит? — поинтересовался мой друг. Делая вид, что все еще ничего не понимает.
— А то, уважаемый мой Леопольд, что этот клок выстрижен, а может быть и вырван из вашей головы!
— Ну и что в том такого? Почему это Вы теперь, так зло на меня смотрите?
— Только то, что именно этот клок и был обнаружен, на теле вашей дочери.
— Так значит ты думаешь, что я желал смерти собственной дочери!
— Да ничего я такого не думаю! Просто, вспомни для начала, кто мог ее подбросить жертве, по твоему?
Он начал лихорадочно соображать. Это длилось довольно долго. Потом он вдруг, неожиданно хлопнул себя задней лапой по лбу и произнес:
— Это мог сделать, только парикмахер! Теперь я понял, почему он меня, так больно стриг.
— Тогда надо срочно его брать! — сказал я. Хотя у меня не было полной уверенности в том, что это именно парикмахер виновен в смерти Марлен.
В итоге получилось, что я, как в воду глядел. Когда цирюльника повязали, то выяснилось, что у него на момент убийства было железное алиби. Я уже хотел было, всплакнуть от безнадеги, как вдруг цирюльник случайно вспомнил о том, что в этот самый день к нему в салон заскочил один чудила, и схватив мусорный бачок, с отходами производства, тут же удрал прочь с невероятной скоростью. Нет разглядеть его он не сумел. Заметил лишь, что это был молодой кобель.