Потом метнулся к своей стойке и вернулся с кувшином и двумя безобразными глиняными кружками:
— Медовуха…
Меченый кивнул, достал нож, небрежно покромсал сыр и… побросал его прямо в кашу. А потом пальцем (!) затолкал каждый кусок как можно глубже!
Я брезгливо поморщилась, подняла взгляд… и вздрогнула: Кром, не мигая, смотрел мне в глаза.
— Ешьте… Вы — голодная…
Меня замутило от омерзения. А Бездушный, словно забыв про мое существование, спокойно потянулся к тарелке, отщипнул кусок каши, поднял его вверх, оборвал нить из плавленого сыра и потянул руку ко рту.
Задвигались челюсти… Шевельнулся ожог на щеке… Дернулся кадык… А потом Кром навалился грудью на стол и повторил:
— Ешьте!!!
Во рту мгновенно пересохло. Я сглотнула, покосилась на кувшин с медовухой… и, поймав взгляд Крома, мысленно застонала: теперь мне надо было еще и пить!
… В отличие от взваров, компотов и киселей, которыми меня поила Амата, этот напиток кружил голову. И через какое-то время я вдруг поняла, что ем. Руками. Из общей тарелки! И, вместо того, чтобы чувствовать тошноту или моральное неудобство, получаю удовольствие!
«Дожила…» — угрюмо подумала я, вытерла пальцы об услужливо поданный хозяином рушник и… приложилась к кружке еще раз: в состоянии опьянения будущее казалось чуть менее страшным…
… Легкое опьянение, в котором я пребывала, прошло как-то вдруг: еще мгновение назад я мерно покачивалась в седле и бездумно смотрела на проплывающие над головой ветви деревьев — и вот уже в душу захлестнула безотчетная тревога.
«Середина весны, а на дороге — пусто! Что-то тут не так…»
Я пришпорила кобылку, догнала Меченого, вгляделась в его лицо и сообразила, что собираюсь задать вопрос СЛУГЕ БЕЗЛИКОГО!
Слова умерли, не родившись. А он — ответил! По своему обыкновению, односложно:
— Боятся… Чего-то… Очень…
… Кром как в воду глядел: возницы небольшого обоза, с которым мы столкнулись минут через двадцать-двадцать пять, нахлестывали несчастных коней так, как будто уходили от погони. Распознав в Кроме Бездушного, первый возница рванул на себя правый повод. Его телега, опасно накренившись, влетела в промежуток между двумя дубами, подпрыгнула на корне и перевернулась.
Остальные обреченно остановили повозки и принялись осенять себя знаками животворящего круга.
Видимо, удовольствие, полученное от вытягивания душ брата Димитрия и его спутников, все еще перебивало Боль, так как Меченый равнодушно проехал мимо.
Следующая процессия — карета с гербом рода Геррен, две повозки с вещами и трое всадников сопровождения — пронеслась мимо нас, не замедляя хода. Так, как будто нас не существовало.