— Ларка, я успел!
Потом сорвал с себя плащ, набросил его мне на голову, сгреб в охапку и еле слышно выдохнул:
— Чтобы не обожгло…
«Ларка — это кто?» — запоздало подумала я. И закусила губу, чтобы удержать на месте желудок: от Меченого тошнотворно разило кровью, нечистотами, жженным волосом и чем-то еще. Ничуть не менее гадким…
… Одна из многочисленных дыр плаща оказалась напротив моего правого глаза. Я припала к ней и увидела сплошную стену из пламени, стоящую между нами и белым залом.
Нет, пламя не стояло. Оно двигалось! К нам навстречу. И в его извивах я вдруг увидела ухмыляющееся лицо Двуликого!!!
— С-с-стой… Вс-с-се равно не уйдеш-ш-шь… — зашипело оно, а потом прыгнуло ко мне. И я, зажмурившись, изо всех сил вжалась лицом в широченную грудь Бездушного…
…- Приведу лошадей… Жди… — пробормотал Кром, опустил меня на что-то твердое и выпутал из плаща.
Я криво усмехнулась, кивнула и… забыла про его существование: в паре шагов от меня, на охапке сена, сброшенной со стоящей рядом телеги, лежала девчушка лиственей двенадцати.
Разодранное платье, исцарапанные и покрытые черными пятнами бедра, бесстыже выставленная на всеобщее обозрение грудь. И мертвый, лишенный всякого намека на мысль, взгляд.
По ее щекам текли слезы, а худенькие плечи содрогались от рыданий.
— Че ревешь, дуреха? — раздраженно спросила у нее скрюченная старуха, деловито обшаривающая тела оранжевых. — Такова наша бабья доля…
Девчушка не отреагировала. Тогда старуха помянула Двуликого, подскочила к девчушке и залепила ей увесистую пощечину:
— Уймись, тебя ж просто ссильничали! А могли и убить…
— Лучше б убили…
— Тьфу на тебя, малахольная! — заверещала старуха. — Мечтать о смерти — грех!!!
«Мечтать о смерти — грех…» — повторила я. Потом покосилась на Крома, деловито седлающего лошадей, и криво усмехнулась: — «И убивать — тоже. Тогда что же мне делать?»
…«Волки опасны только зимой. Когда им не хватает еды…» — подумала я, невесть в который раз пытаясь заставить свою кобылку двигаться хоть немного быстрее. Потом посмотрела на пятна крови на одежде Меченого, едущего передо мной, и вспомнила, что хищники чуют ее запах за много перестрелов. И способны сутками преследовать слабеющую жертву.
«Они преследуют ЕГО!!!» — мысленно воскликнула я и аж подпрыгнула в седле. — «Значит, если я тихонечко сверну в сторону, то стая продолжит двигаться за ним!!!»
Мысль казалась здравой несколько мгновений. А потом я сообразила, что волки чуют не только кровь, но и слабость. И не только нашу, но и наших лошадей. Значит, стая может и разделиться. И тогда мне будет суждено умереть от их клыков.