— Вот позвольте, Михаил Юрьевич, представить вам мою супругу, Екатерину Григорьевну. Отчество — мое, между прочим. — Нечволодов расхохотался.
— То есть как ваше? — удивился Михаил.
— Очень просто. Мы с моей покойной женой — царство ей небесное! — приютили и удочерили девочку-черкешенку. Записал ее тогда на себя. А когда жена скоропостижно преставилась, а Катюша подросла, мы с ней и поженились. Разница у нас в тридцать пять годков.
Катя улыбнулась.
— Это не мешает нашему счастью — у нас две прелестных дочечки.
Подполковник, словно подтверждая сказанное, молодецки подкрутил усы.
Мальчик-грузин вывел под уздцы лошадь, запряженную в скромную, кожей обтянутую коляску, и залез на козлы. Нечволодов подал руку даме, помогая сесть. Усевшись сам, обратился к гостю:
— Коль уж так случилось, Михаил Юрьевич, что я не смог достойно вас нынче принять, так не обижайтесь. Приезжайте сызнова, когда изволите. Посидим, выпьем молодого вина, поговорим как друзья.
Лермонтов, прижав руку к сердцу, посмотрел на Катю. Та произнесла приветливо:
— Будем очень рады.
Михаил подумал: «Эх, украсть бы тебя у старого мужа да увезти куда-нибудь в Персию, где никто нас не сыщет. Но нельзя, долг велит подчинять чувства разуму».
Он вскочил в седло и поехал рядом с коляской.
6
На спектакль не опоздали: зрители только собирались. Сцена и скамейки были установлены на открытом воздухе в роще за селом. Деревья, росшие вокруг поляны, создавали иллюзию театральных стен. Нечволодовы беспрестанно раскланивались, здороваясь, Григорий Иванович многим пожимал руку. Безобразов отправил отставного подполковника с женой в первые ряды, предназначенные для почетных гостей, а Лермонтову, сказал:
— Разрешите, Михаил Юрьевич, представить вас князю и княгине Чавчавадзе[8]. Я как доложил, что вы прибыли к нам на службу, так они сразу проявили к вам живейший интерес.
— Я весьма польщен.
Князь был в партикулярном — фрак из темной ткани, светлые брюки, полосатый жилет и широкий галстук на стоячем воротнике, княгиня — в чепце с перьями и в приталенном платье с огромными вздутыми рукавами (мода была явно петербургской).
Познакомились. Александр Гарсеванович говорил по-русски с легким акцентом, то и дело сбиваясь на французский, его супруга, Саломея Ивановна, деликатно хранила молчание.
— Я поклонник ваших поэтических дарований, — сказал Чавчавадзе, пристально изучая собеседника. — Большей частью в списках. Ведь и зять мой покойный, Грибоедов, тоже не печатался, к сожалению. Ничего, время все расставит по своим местам. Я хотел бы перевести на грузинский ваше стихотворение про русалку.