Многоголосый рокот шестисоттысячного города, словно кузнечный молот, резко ударил в уши Макса, когда он вышел из тихих стен дома Господа, затопив сердце старым, невыносимым страданием. Постояв немного на крыльце, он опустил голову и побрел домой по переполненным людьми городским улицам.
Вынос тела родители назначили на десять утра. К назначенному часу стали подтягиваться немногочисленные родственники и друзья погибшей девушки. Множество живых цветов и искусственных венков заполнили небольшой зал, посередине которого на двух табуретках стоял гроб. Мертвая девушка, одетая в недавно подаренный родителями светло-серый костюм, лежала в небольшом деревянном гробу, отделанном дешевым красным сукном, края которого обрамляла черная траурная лента, неряшливо прибитая многочисленными металлическими скобками. Было сложно представить, что здесь, в этом угрюмом и мрачном месте, с витающим в воздухе зловонным запахом смерти, еще несколько дней назад раздавался звонкий и заразительный девичий смех. Наталия Сергеевна, с выплаканными бесцветными зрачками, сидела на краю дивана, роняя скупые редкие слезы. Её опустошенный взгляд вонзался в холодно-белое лицо любимой дочери, будто пытаясь никому не видимыми материнскими чарами разрушить пудовые кандалы безжалостной смерти.
Молчаливая людская очередь, шаркая ботинками по голому паркету, отдала последнюю дань заснувшей на вечные времена совсем юной девушке. Если бы не мертвецки-бледная кожа на лице покойницы, то многим бы показалось, что их пытаются разыграть. Застывшая на мертвом лице маска подходила к совершенно другой роли: с ее помощью можно играть умиротворенного, сладко спящего ребенка.
— Машина приехала, — кто-то негромко прокричал из глубины коридора.
— Ну что, пора, — откликнулся Игорь Сергеевич, приподнимая обессиленную жену. Толпа провожающих, до этого теснящаяся в маленьком коридоре, быстро рассосалась, оставив несколько крепких мужчин. Четверо из них, крепко взявшись за края деревянного саркофага, вынесли его из квартиры. Им приходилось разворачивать гроб в каждой лестничной клетке, чтобы спуститься еще на один этаж. Узкие лестничные марши советских домов проектировались только для сильных и здоровых людей, среди которых не должно было быть больных, а тем более мертвых. Наконец, когда тело вынесли из подъезда, любопытные местные старушки, сбившись в небольшие группы, с интересом наблюдали за траурной процессией, медленно двигавшейся к стоящему в пятидесяти метрах от подъезда автобусу.
— Вот смотри, это мать той девочки, которую убили, — быстро затараторила одна старушка другой, показывая на невысокую женщину, под руку поддерживаемую мужчиной.