А ты чей будешь, откуда такой, или турист? А то у меня в клетушке место есть ночевать, и дияло хорошее, стеганое, и тумбочка, и чайник, и кружка, сто рублев хватит тебе за день?
«Богоявленский собор монастыря Нилова пустынь грандиозен!» — сказал студент, к которому я подчалил час назад за столик в ресторане. — Мы сейчас реставрацией занимаемся. Денег нам побольше бы и материалов, материалы нужны классные, чтобы век все продержалось, фрески особенно. Тут организации все дохлые, шефа надо, спонсоров. Думаете, если городок маленький, так и богатых нет? Спонсора надо, чтобы старину любил, и верующий. Где только взять такого, все замороченные, закрученные, говорят: деньги в деле, свободных нет. Отмахиваются… Не понимаю. Это же живая история наша. Руки есть! Я бы тогда всех наших завел так, что за сезон отделали бы! Сто процентов! А что? Смотрите. Дали бетон в том году. Сделали мы два крыльца у часовен. На этот год приезжаю, крыльцов нету, ни одного крыльца. Где, спрашивается? Все оползло и дождями размыло. Что это за бетон такой?»
— Ну-у, так не бывает, бетон же, — засомневался я.
— Бетон размыло во-одой! Каково? Э-ээ, мне бы живые деньги, чтобы сам распоряжаться, самому, понимаете? Что эти бумажки решают, договоры да подряды? Мы все, да, мы бы сами все тут… Как первозданное! У меня ребята — художники как на подбор! Познакомьтесь, например, это превосходная художница Катя, специалист по архитектуре восемнадцатого, техникой левкаса владеет в совершенстве, ее работы в Европе есть, даже в частных коллекциях, а тут… Нет пророка в своем отечестве, мы же минимум просим. Хотите, она вам сейчас в деталях расскажет какие кладки в начале века делали, какой раствор брали для каждого этажа и из чего эти растворы делали? И какие присадки, добавки существовали? Ведь каменные блоки фундамента разделить невозможно, вот какой раствор был, а теперь цемент дождями размывает. Строители были верующие, совестливые люди, а нынешние? Вы знаете, как было вначале? Ну вот только вообразите, что тут было до нас. Так… Проект, значит, собора, составленный Карлом Ивановичем Росси и Иосифом Ивановичем Шарлеманом, — отчества были выделены мимикой, жестом и интонацией, и Катя прикивнула на каждого «Ивановича», — позднего классицизма предназначался вначале для…
Студент замолк, глядя на меня, как болельщик на любимого форварда, от которого ждет спортивного подвига. Студент ждал от меня осведомленности, но я не оправдал.
— Для?
— Для Исаакиевского собора! Как можно такое не знать! — в изумлении оглянулся студент на Катю.