-- Не выговоришь, -- усомнился я. -- Давайте хоть да Фашки сократим.
-- Тогда Аракара! Фашистская речка. Из книги "Секретный фарватер", читали?
-- Смотрел. Принято, пусть будет Аракара.
Вот так вот. Вокруг нас индейцы со свастикой и страшными собачками.
Косой крест на прошлой жизни.
Глава третья Акваториальные особенности.
По-моему, этой ночью никто не смог поспать спокойно.
Осознав произошедшее, начали плакать дети. Нина чуть с ума не сошла, бегая из каюты в каюту. Потом в депресняк влетели и взрослые: родные, близкие, дом, работа... кошки-попугаи... Конкретно взбрыкнула Леночка, папаша-профессор с женой находились в тихой панике: у дочери, оказывается, есть скрытая любовь в Красноярске, какой-то Виталик. Теперь Леночка громогласно декларирует намерение от горя самозатопиться в Аракаре.
Сущий кошмар. На меня, естественно, тоже накатило, обвал планов, полная непонятка. В голове -- несостоявшиеся встречи, невыполненные обязательства, хорошо, что таких мало, за последний месяц подтянул. Вместе с тем возникло странное чувство. Как объяснить... Ну, вот вы захотели, наконец-то, начать жить правильно -- припекло. С завтрашнего дня начну по утрам бегать трусцой с целью воссоздания из пепла бесконечных бизнес-тёрок былого бодрого феникса. Энтузиазма ноль, но уже надо. И тут, вот ведь незадача, подворачиваете ногу, поднимаясь по лестнице в спальню. Ничего страшного, ходить от джипа к лифту вполне можно. А бегать уже нельзя. Отмаз железный. И так хорошо становится...
Баржа оказалась румынская. Вполне ещё крепкая, и села-то недавно, в особо крутое половодье либо какое-то стихийное извержение с небес, когда вода поднялась выше всех пределов. Снять невозможно, и это не я сказал.
-- Значит, Дунай, -- решил капитан.
-- Значит, имеем интернационал, коллеги, -- дополнил профессор.
"Значит, это не локальный сбой, -- с горечью подумал в свою очередь я. -- Тут уже глобализацией пахнет, соответственно, проблема усложняется: чем сложней множество, тем трудней найти решение".
Полон был лишь один танк, в остальных сухо, на палубе с уклоном на нос -- дождевой воды по щиколотку пополам с растительным мусором. Птички железяку любили, заметно.
Вахты определили тройками. Я стоял с профессором и Семёном, капитан -- с Сашком и боцманом. Кочегара с механиком пока не трогали, те весь вечер вкалывали по полной, им и с утра продолжать, пусть отдыхают.
Все трое -- в спасжилетах. Но не опасение свалиться за борт было тому причиной, а стрелы. На ночной вахте риски возрастают -- возможный неприятель может подкрасться поближе, а видимость резко падает. Правда, у меня есть "тепловик", вытащенный из объёмистого саквояжа "со слонами", французский тепловизор-бинокуляр Sophie CSF, до 1300 метров опознаёт силуэт животного размером с человека. Ещё вчера я безмятежно верил, что уж его-то точно распаковывать не придётся... Там вообще много чего полезного упрятано. И монокуляр лазерного дальномера достал, теперь он лежит на посту кормового плутонга, артиллеристам в помощь, самый подходящий прибор.